- Мы с мамой очень хотели детей, но у нас их не было. Мы обошли всех врачей, перепробовали все средства и наконец, лет пятнадцать назад, решили усыновить ребёнка.
- Меня... - уточнил Михаэль. Медленно, словно чернила по промокашке, по его сознанию расползалась эта новость, всё ещё не перерастая в ужас.
- Да, но не сразу. - Отец раздавил в пепельнице сигарету и закурил новую. - Видишь ли, нам не нужен был первый попавшийся ребёнок. Вообще-то нет никакой проблемы взять ребёнка. Хватает мальчиков и девочек без родителей, и, если они здоровы и имеют безупречную репутацию, официальные органы не чинят никаких препятствий в усыновлении. Но мы хотели ребёнка, которого бы мы полюбили как своего собственного, и мы его долго искали.
- И по каким же признакам вы его искали? - с горечью спросил Михаэль. - По красоте или по здоровью?
- Это трудно объяснить словами, но... когда мы наконец тебя нашли, мы сразу же поняли, что ты наш. Тебе было четыре или пять лет, то есть гораздо больше, чем мы хотели. Но когда мы приехали в этот сиротский приют и увидели тебя, мы решили, что без тебя не уйдём отсюда. - По его губам при этом воспоминании пробежала улыбка. - Ты ведь знаешь нашу маму. Если, она что-нибудь задумает, то добьётся непременно. Она так и сказала директору, пусть он делает со своими предписаниями и бумагами что хочет, а она отсюда без тебя не уйдёт.
- Вы давно должны были сказать мне об этом, - вздохнул Михаэль.
- Я знаю, - печально ответил отец. - Но это очень тяжело. Мне и сейчас это тяжело.
- И кто же... мои настоящие родители? Они умерли? Или просто бросили меня?
Отец затянулся своей сигаретой, закашлялся и потёр глаза.
- Проклятый дым, - сказал он. - Лучше не курить, если не умеешь.
Но то была лишь отговорка, й глаза он тёр не из-за дыма, а из-за слёз. Он погасил сигарету, отпил кофе и некоторое время смотрел в окно, прежде чем продолжить.
- Тебе знакомо имя Каспара Хаузера? - спросил он вместо того, чтобы ответить на вопрос Михаэля.
- Каспара Хаузера? А кто это?
Отец вздохнул:
- И чему вас только учат в школе! Каспар Хаузер был найдёныш. Может быть, самый знаменитый найдёныш. Он появился в окрестностях Нюрнберга в тысяча восемьсот двадцать восьмом году. На вид ему было лет пятнадцать или шестнадцать, он ничего не понимал, не умел читать и писать и панически боялся людей.
- Интересно, какая тут связь со мной?
- К нему начали искать подход, - тихо продолжал отец, - и история, которую он постепенно рассказал, была настолько -удивительной, что он вскоре превратился в своего рода достопримечательность. Видимо, он вырос в совершенно изолированном месте. Он не знал ни животных, ни растений и в первое время болезненно реагировал на солнечный свет. Он не знал, что такое окно.
Неприятное подозрение закралось в чувства Михаэля.
- В конце концов пришли к общему мнению, что он внебрачный сын какого-то родовитого человека и его поэтому убрали прочь с дороги. Предполагалось, что его в младенчестве поместили в подземную темницу и продержали там всё это время. Но я этому не верил.
- А что предполагал ты? - спросил Михаэль, и его голос внезапно задрожал от испуга.
- То, о чём он рассказал, для людей тогда казалось действительно подземной темницей. Но тебе ни о чём не напоминают эти описания: мир из камня, где нет солнца, нет различия между днём и ночью и нет неба? Мальчик, который ничего не помнит, не, умеет ни читать, ни писать, не знает, что такое трава, не видел за один раз больше двадцати - тридцати человек, и его охватывает паника, когда он впервые видит толпу народа. И который чуть не умирает, выйдя на солнце.
Медленно, с усилием Михаэль повернул голову к Хендрику и пробормотал:
- Совсем как ты.
- И как ты, Михаэль, - тихо добавил отец.
Михаэль вздрогнул:
- Поэтому тебя тогда и поместили туда, а не в обычный детский дом, - продолжал отец - Врачи считали, что это аллергия или неизвестная болезнь. Твоя кожа была чрезвычайно чувствительна к свету. Когда тебя нашли, ты был полумёртвый. Врачи совершили чудо, сохранив тебе жизнь. Понадобилось два года, чтобы ты привык к солнцу.
Ты хочешь сказать, что... - начал Михаэль.
- Я думаю, что этот Каспар Хаузер появился из Подземья, - с расстановкой сказал отец. - Как и твой друг Хендрик и как ты сам.
- Что? - изумился Хендрик. Это было первое его слово за весь разговор, но в этом единственном слове прозвучало столько неверия и ужаса, что отец Михаэля взглянул на Хендрика с испугом.
-Ты просто прочитал дневник, - сказал Михаэль.
- Это и навело меня на мысль, - ответил отец. - После всего, что ты пережил, это единственное объяснение. Ты смог выжить в испытании, Анзона только потому, что ты был там не чужой. Был бы чужой, демон в запретном зале истребил бы тебя.