Отец остановился, и рука его потянулась к мечу за поясом, но Михаэль сделал успокаивающий жест:
- Не надо. Они больше не враги нам.
Отец недоверчиво взглянул на него, но послушно отнял руку. Однако принял напряжённую стойку, когда один из воинов медленно двинулся им навстречу.
Но вышло, как сказал Михаэль. В лице воина больше не было враждебности. Только испуганная растерянность. Власть Вольфа над ним и его товарищами погасла так же, как и власть над Михаэлем. Среди уцелевших не оказалось ни Вольфа, ни Анзона.
- Что случилось? - в смятении спросил воин, глядя по очереди на Михаэля, на его отца и на Хендрика. - И ты здесь. Что произошло? Где Анзон?
- А вы ничего не помните? - спросил Михаэль.
Воин покачал головой, но тут в его глазах появился испуг:
- Что-то припоминаю... Что мы такое сделали? Почему...
- После расскажу, - перебил его отец Михаэля. - А сейчас надо уходить. Лучше, если вы уйдёте с нами:- Он повернулся к Двицелю: - Сможешь вывести нас отсюда?
- За мной! - коротко приказал Двицель.
И все потянулись за блуждающим огоньком. Сперва они вышли в каминный зал, и один из воинов открыл потайную дверь в стене, не дожидаясь специального приказа.
Последним в дверь прошёл отец и закрыл её за собой. - Ну, как рука? - спросил Михаэль, приотстав от остальных. Отец потрогал левое предплечье и снова подвесил руку на петлю, только теперь вспомнив о ней.
- Пустяки, царапина. Чуть зацепило. Но больно, чёрт. Впрочем, чего я жалуюсь? Тебе-то пришлось похуже моего. Ты очень храбро держался.
- Ты тоже, - сказал Михаэль, кивая на меч за поясом у отца. - Я и не знал, что ты умеешь с ним обращаться.
-Я тоже не знал, что ещё не разучился.
Михаэль вопросительно взглянул на него.
- Я немного занимался фехтованием в студенчестве. Но это было очень давно. Наверное, это как с ездой на велосипеде: если научился, уже не разучишься.
- В студенчестве... - задумчиво повторил Михаэль. - Странно, но это же мне рассказывал Вольф.
- Что же в этом странного? - Отец даже немного рассердился. - Во многих университетах учат фехтовать. Сегодня, может быть, и нет, а в моё время это было очень распространено.
- Да?
Михаэлю трудно было представить отца молодым студентом в компании, которая по вечерам в пивной горланит песни и озорничает. Отец был самым миролюбивым человеком, какого Михаэль знал. Мать даже однажды сказала, что ему противно взять в руки нож, чтобы нарезать мясо. Но верно говорят, что для каждого человека есть предельная черта, за которую он не может отступить. Однако у этой черты его отец не просто стал защищаться, а превратился в настоящего бойца.
Отец задумчиво посмотрел на него:
- Мне кажется, ты неодобрительно отнёсся к тому, что я дрался.
Михаэль отрицательно покачал головой:
- Нет. Я был... удивлён, только и всего. Я не думал, что ты способен на такое.
- Понимаю. - В голосе отца послышались нотки горечи. - Ты считал меня трусом.
- Не трусом, - поправил его Михаэль, - а человеком, который ненавидит всякое насилие.
- Так оно и есть. Но я не всегда был таким.
Михаэль вопросительно взглянул на него, и отец продолжил после паузы:
- Раньше я был другим. Может быть, немножко похожим на Вольфа. Но потом случилось событие, заставившее меня понять, что насилие ничего не решает. И в конечном счёте оно обращается против тот, кто его развязал,
- И что же это было за событие?
Отец печально улыбнулся:
- Я тебе расскажу, только не сейчас.
- Ты мне никогда не говорил ничего похожего, - пробормотал Михаэль.
- Далеко не всегда приходится гордиться своими поступками, - ответил отец. - Иногда стараешься их поскорее забыть. Но когда-нибудь я расскажу, это я тебе обещаю.
Михаэль чувствовал, что отцу неприятен этот разговор, и они прекратили его и догнали остальных. Остаток пути проделали в молчании, пока снова не очутились в том подвале, где Михаэль уже был однажды, когда Двицель освобождал его из плена. Как и тогда, они спустились в канализацию, но свернули в другую сторону. Михаэль остановился:
- Ты повёл нас не туда.
Двицель уже успел улететь вперёд и теперь вернулся:
- Нет, туда! Ты же сказал, что хочешь вернуться в Подземье.
- Не так быстро, - вмешался отец, - Он хоть и обещал вернуть камень, но никто же не сказал, что это нужно сделать сейчас же. Нам нужно собраться с силами...
Двицель прервал его сердитым жестом:
- Некогда заниматься болтовнёй, каждая минута на счёту.
- Но... - снова запротестовал отец.
На сей раз его перебил Михаэль:
- Двицель прав, я должен; вернуть магический камень. Без него им не выжить.
Он вынул кристалл из кармана и повертел его в руках. При этом вслушался в себя и ничего не почувствовал. Казалось, в кристалле не осталось ничего от его прежней мощи. И тем не менее он знал, что она ещё есть, Он должен немедленно вернуть камень. Может быть, каждая потерянная минута стоит жизни кому-нибудь из жителей Подземья.