Михаэль подозрительно спросил:
- А откуда ты знал, что он не переносит солнечного света?
Вместо ответа отец снял одну руку с руля, неторопливо достал из кармана дневник Михаэля и широким жестом бросил ему на колени:
- Я это прочитал.
- Да?
- Я и не предполагал, что у тебя такой талант рассказчика, - продолжал отец. - И вообще, не пора ли нам поговорить?
Михаэль пристально смотрел в боковое окно машины, как будто там было что-то чрезвычайно интересное. И при этом прекрасно понимал, что упорное молчание ничем ему не поможет. Уж если отец захочет что-то узнать, то не отстанет, пока въедливо не выспросит все до мелочей.
Тем удивительнее было для него, что остаток пути они проделали молча. Временами Михаэль чувствовал, как отец поворачивался к нему и выжидательно смотрел несколько секунд, однако ни о чем при этом не спрашивал и не отпускал колких замечаний, которых Михаэль привычно ожидал. Михаэлю можно было бы успокоиться, если бы поведение отца свидетельствовало о том, что он считает инцидент исчерпанным или. по крайней мере, не заслуживающим споров и дискуссий. Однако что-то подсказывало ему, что это не так. Как раз напротив.
Всё только начиналось.
До дома оставалось два-три квартала, когда Михаэль снова услышал сирену. В первый момент он подумал, что это опять «скорая помощь», но потом понял, что звук совсем другой. То был рёв пожарной сирены.
- Ну и утро сегодня, - покачал головой отец, потом глянул в зеркало заднего вида и вздрогнул. Быстро включив указатель поворота, он прижался к обочине, а мгновение спустя мимо пронеслась пожарная машина. Отец поехал дальше, но тревога не сходила с его лица. Наверное, потому, что пожарная машина ехала в их сторону. Конечно, вероятность пожара в их доме была минимальной, но после всего, что сегодня уже произошло, можно было ожидать и невозможного. Тревога отца передалась Михаэлю, он тоже почувствовал нарастающее беспокойство, тем более что вой сирены, немного удалившись, оборвался, что означало достижение цели.
Беспокойство превратилось в ужас, как только они свернули на свою улицу и Михаэль увидел, что пожарная машина стоит у их дома. Горел, однако, не дом, а автомобиль, припаркованный на другой стороне улицы.
То была одна из двух машин, ведущих утром наблюдение за их домом, - та, в которой Михаэль видел огоньки сигарет.
«Это не случайность!» - подумал он. Но оказалось, что не только подумал, потому что отец кивнул, и тихо подтвердил:
- Я тоже так думаю. - Он прибавил газу и потом затормозил так резко, что, Михаэля удержал только ремень безопасности.
Они выскочили из машины одновременно и бросились к горящему автомобилю. Из окружающих домов высыпали люди, обступили горящую машину и путались под ногами у пожарных. В этот момент из-за угла вывернула полицейская машина с включённой сиреной.
Спасти машину было уже нельзя. Пожарники даже не стали разворачивать шланги, а тушили огонь двумя большими огнетушителями, чтобы огонь не распространился, а горючее не разлилось по дороге. Автомобиль уже превратился в обугленный остов, глядя на который Михаэль не понимал, что ещё пылать.
Огнетушители с шипением выбрасывали белую пену, которая обволакивала машину и душила пламя. По крайней мере, должна была душить. Но внутри, клокочущей пены продолжали бушевать оранжевые, красные и белые языки огня. Жар был такой, что круг ротозеев раздавался все шире и даже пожарные отступили, но не перестали поливать пламя из огнетушителей. И в конце концов современная химия победила распоясавшуюся стихию. Пламя гасло, хоть и медленно и с сопротивлением. Новые языки то и дело принимались лизать лопнувшие стекла машины, или внезапно вверх вырывался столб огня. Но вот жар начал ослабевать. Дым стал чёрным, потом серым и наконец совсем иссяк, и Михаэль увидел красное, быстро слабеющее тление.
Тем не менее пожарный подтащил ещё один огнетушитель и выпустил его содержимое на машину. Михаэль стоял достаточно далеко и не слышал слов мужчин, но видел их лица. На лицах прочитывалось удивление от неожиданного упорства огня. Жар, пожравший машину, был так велик, что вблизи от него расплавился асфальт. Обгорелый остов стоял в луже вновь затвердевающего асфальта.
Михаэль повернулся к отцу й обнаружил, что его нигде нет. Он перевёл взгляд на свой дом - дверь была распахнута, на пороге стояла мать, наблюдая происходящее со смешанным выражением любопытства и тревоги. Но отца не было и там. Наконец он заметил его позади пожарной машины. Тот беседовал с одним из двух подъехавший полицейских, тогда как второй делал всё возможное, чтобы рассеять толпу ротозеев. Но вместо одного отогнанного к сгоревшей, машине подходили двое других, не обращая внимания на остаточный жар, копоть и едкие пары, поднимающиеся из пены. Михаэль тоже приблизился. Он был уверен, что машина загорелась не случайно и оказалась здесь не просто так, но не видел никакой связи между обоими сидевшими в машине мужчинами и собой или событиями прошедшей ночи.