У одного из тех, что сидели на диване, были грязные руки, а у второго грязная полоса на плаще. Видимо, это были криминалисты, которые обследовали пожарище.
- Хэлло, - сказал Михаэль, что должно было выражать самое радостное приветствие, какое он только смог из себя выжать в настоящий момент, но оно вызвало лишь недоуменные взгляды посетителей и отца. Никто не проронил ни слова, отец указал Михаэлю место за столом, сел сам, а третий господин отошёл от окна и присел на диван.
- Оба эти господина, - сказал отец, - из полиции, как ты уже, наверное, догадался.
Михаэль кивнул и вопросительно взглянул на третьего, более молодого: Тот ответил ему улыбкой, но не сделал никакой попытки представиться, отец тоже не счёл это необходимым. Но выглядел он не как полицейский - - хотя Михаэль не смог бы точно сказать, как, собственно, должен выглядеть полицейский.
- Речь пойдёт о Вольфе, - начал отец, переглянувшись с криминалистами: - И об этом мальчике.
- О Хендрике?
- Да, - кивнул отец. - К сожалению, он всё ещё не в состоянии рассказать о себе сам. Но оба эти господина очень им заинтересовались, и я думаю, ты сможешь им помочь.
- Вряд ли. Я знаю только его имя.
- У меня другие сведения - - вмешался один из полицейских. - Попробую подсказать тебе. Нам известно, что он очень долгое время провёл в темнице, вполне возможно, что годы. Он очень давно не видел солнечного света, а кроме того, предельно истощён. Я предполагаю, что это та же темница, в которой и ты был тогда.
- Нет, - возразил Михаэль слишком поспешно, чтобы это прозвучало правдоподобно, - то есть... с чего вы взяли?
- Ну, это лежит на поверхности, - полицейский наклонился вперёд и положил ладони на стол, словно собираясь считать с них ответы на все вопросы. - Тогда в вашу легенду все поверили - ну, насчёт канализации, по которой вы якобы проплутали неделю, пока вас не нашли. Или, скажем, почти все. Но теперь дело выглядит иначе. И я хочу тебе его облегчить. Я просто расскажу, как я его вижу, и, если я прав, тебе достаточно кивнуть. - Он вопросительно посмотрел на Михаэля и, не получив никакого ответа, продолжил: - Мы подозреваем, что господин Вольф годами, держал там мальчиков. Я не имею ни малейшего предположения почему, но многое говорит за это. И я думаю, тебе была уготована та же участь. Каким-то образом тебе удалось провести его, но и ему удалось каким-то образом принудить тебя к молчанию.
- Нет, - сказал Михаэль, и полицейский улыбнулся так довольно, будто Михаэль сказал «да», и продолжал развивать свою ложную, но очень убедительную теорию:
- Представь себе, я тебя очень понимаю. Сегодня просто беда со всеми этими видео, детективными фильмами и романами, которые приучили люден видеть в полицейских чуть не своих естественных врагов. Хотя всё как раз наоборот. Мы хотим тебе помочь. И поможем, при твоей поддержке или без неё. То, чем тебе угрожает Вольф, он не сможет осуществить, если ты доверишься нам или хотя бы своим родителям.
Михаэль испуганно взглянул в лицо отца и увидел выражение сердитого непонимания. Видимо, он не говорил ничего такого, на что попытался намекнуть, полицейский.
- Я не знаю, к чему вы клоните, - сказал Михаэль, - но тогда действительно произошло только то, что я уже рассказывал год назад.
Лицо полицейского помрачнело, и Михаэль понял, что тот взорвался бы, если бы сидел не на диване в их гостиной, а за столом в своём кабинете. Но он овладел собой и колко сказал:
- Конечно. Вы провалились в неизвестную часть катакомб и целую неделю блуждали там, пока вас не нашли, так?
- Именно так, - сказал Михаэль.
- И год спустя мы находим мальчика, который годами содержался в нечеловеческих условиях, и тебе, оказывается, известно не только его имя... - злорадно говорил полицейский.
- Имя он сказал вчера, - вставил Михаэль, но полицейский продолжал, не обращая внимания:
- ...но ты бежишь ночью из дома, чтобы проникнуть к нему в больницу, а когда его там не оказывается, ты лучше нас всех знаешь, где его искать. За каких же дураков ты; нас держишь, а, парень?
На сей раз Михаэлю не пришлось придумывать отговорку, потому что вмешался отец:
- Прошу вас, господин комиссар, умерьтесь. Моя жена и я того же мнения, что и вы, но я не думаю, что в таком тоне мы чего-нибудь добьёмся.
Михаэль бросил на отца благодарный взгляд, но не получил ответа и не знал, защищает ли его отец или просто не может допустить такой тон в своём доме.
Полицейский действительно сменил тактику и, закурив с разрешения отца сигарету без фильтра, почти плаксиво произнёс: