- Лично я тоже ничего не нахожу в этих фильмах- ужастиках, - продолжал репортёр, не дождавшись от Михаэля объяснений. - Но я должен признать, что фигурки получились ничего. Оторопь берёт. - Он бросил окурок на землю и затоптал его каблуком, провертев в ухоженном газоне ямку.
Михаэль чувствовал на себе взгляд репортёра, и даже если этот человек раньше не строил никаких расчётов на ошеломляющую новость, само поведение Михаэля наталкивало его на охоту за сенсацией. Михаэль принудил себя улыбнуться и хотел уже отпустить шутливое замечание по этому поводу, но тут краем глаза отметил какое-то движение, привлёкшее его внимание. Что-то двинулось в бассейне, по воде беззвучно пробежала дрожь, словно от резкого движения пловца. Но последний пловец уже покинул бассейн. И ничего в него не упало. Бассейн был освещён и прозрачен до самого дна. С другой стороны, не один Михаэль заметил эту странность. Несколько гостей сразу оглянулись на поверхность воды и затем, пожав плечами, вновь вернулись к прерванным разговорам.
Ситуация становилась все абсурднее. Он видел несуществующие вещи, воспринимал отсутствующие движения и вспоминал о том, чего не было... Что же с ним творится?
- Не вернуться ли нам в дом? - предложил его спутник. - Вид у тебя не самый радостный.
Михаэль подумал, что это самое большое преуменьшение года, но ничего не сказал и зашагал по газону к дому.
Большой зал заметно пополнился людьми. Опустились сумерки, и кого-то в дом прогнал холод, кого-то привлёк грандиозный буфет, который как раз накрывали на громадном столе рядом с лестницей. Михаэль заметил отца на другом конце зала перед картиной, похожей на каракули его трехлетнего племянника, и начал пробираться к нему сквозь толпу. Ему пришлось даже пускать в ход локти и ладони, чтобы сдвинуться с места - дом был очень большой, но Вольф назвал целую толпу гостей. Михаэль очутился около отца, оттоптав не меньше дюжины ног, зато ему уже не пришлось искать Вольфа. Писатель стоял рядом с отцом, иногда пригубливая свой бокал шампанского (Михаэль был уверен, что это все тот же бокал), и с завидным терпением отвечал на все вопросы о картинах, которыми засыпал его отец Михаэля, Он был хороший актёр, но не сумел скрыть облегчения при виде Михаэля.
- О, привет! - сказал он. - Ну что, осмотрелся?
- Почему вы мне не сказали, что снимаете фильм? - упрекнул Михаэль.
- Фильм? Откуда ты... - Вольф поморгал и глубоко вздохнул. - Ну, понятно: оператор, так ведь? Я видел, как вы вместе выходили. Какая досада, весь сюрприз насмарку.
- Ничего себе сюрприз! - сердито сказал Михаэль. - Вы должны были сказать мне. Фильм нельзя снимать! Мало вам книги!
Отца Михаэля чуть не хватил удар, но Вольф, если и заметил вызывающий тон Михаэля, мастерски не подал
- Что ты имеешь против? - спросил юн с выражением лёгкого удивления. - Все логично: книга имела успех, почему бы и фильму его не снискать?
- Да зачем вам это? - воскликнул Михаэль, чувствуя, как в нем разрастается отчаяние. Ведь вы и на книге заработали миллионы!
Вольф скривился и вздохнул:
- Хорошо бы. Но даже если и так, я писал эту книгу вовсе не ради денег. И фильм буду делать тоже не ради них.
Это была правда. Михаэль знал, что Вольф был состоятельным человеком и до того, как начал писать свой бестселлер, в этом и состояло самое худшее. Он мог не задумываясь исполнять любые свои замыслы, и вряд ли что-нибудь могло его остановить. И меньше всего ученик девятого класса, который целый год прилагал все усилия, чтобы оттолкнуть руку дружбы, протянутую ему Вольфом,
- Вы не можете делать этот фильм, - беспомощно пролепетал Михаэль.
Вольф печально посмотрел на него:
- Жаль. А я надеялся, что мы все же станем друзьями. Знаешь, я даже собирался предложить тебе маленькую роль этом фильме. - В голосе его звучало искреннее сожаление.
Михаэль хотел что-то сказать, но Вольф жестом перебил его и продолжил изменившимся тоном:
- Ну да, хоть это и грустно, но повода для ссоры нет, ведь так? Поговорим об этом в другой раз, в более спокойной обстановке.
- Говорить не о чем, - без колебаний ответил Михаэль. - Вы не можете снимать этот фильм.
- Ага, - указал Вольф, - И почему же?
Михаэль не ответил, потому что он не знал ответа, Вольф ещё некоторое время смотрел на него с искренним сожалением, затем молча повернулся и исчез в толпе.
- Ты что, с ума сошёл? - набросился на него отец. Он говорил шёпотом, чтобы не заорать, - Как ты смеешь разговаривать с человеком в таком тоне?
- Он не может снимать этот фильм, - упёрся Михаэль.
- Да почему же, позволь тебя спросить?