Однако мысли его были заняты не предстоящим ужином, а Двицелем. Наверное, уже в пятнадцатый раз он спускался по лестнице в подвал, чтобы в пятнадцатый раз обыскать там каждый сантиметр. Он был уверен, что в пятнадцатый раз не найдёт блуждающего огонька, но сидеть у себя в комнате сложа руки было выше его сил. И хотя он настойчиво предупреждал Двицеля об опасности, грозившей ему в случае побега, в его исчезновение он винил только себя. Блуждающий огонёк был совсем беспомощен в этом чуждом ему мире. Михаэль не простил бы себе, если бы с Двицелем что-то случилось.
Он включил свет, осмотрелся в просторном, тщательно убранном подвале и начал обыскивать полки с отцовскими инструментами. Отец был человек аккуратный, вещи у него не валялись как попало, а для каждого винтика и гвоздика была предусмотрена своя коробочка из цветной пластмассы. Михаэль часто посмеивался над педантизмом отца, но сейчас благодарил небо за этот избыточный порядок, облегчавший ему поиски. И хотя он уже делал это несколько раз, снова стал передвигать коробочки и ящички с места на место, заглядывая за каждую картонку, и наконец встал на четвереньки, чтобы осмотреть самую нижнюю полку. Результат был тот же, что и до сих пор: ничего. Михаэль встал и перешёл к другим полкам. А когда повернулся к верстаку, вдруг услышал какой-то шум.
Он остановился, сердце его заколотилось, грозя своим стуком заглушить все звуки мира. Но они повторились, и теперь Михаэль понял, откуда они идут. Из-за двери, ведущей к системе отопления.
Раньше Михаэль, разумеется, искал и там и сейчас, наверное, исключил бы это помещение из поиска, поскольку там, кроме котла отопления, не было никакого уголка, где могла бы затаиться даже мышка. Но теперь он бросился туда, распахнул дверь, включил свет и крикнул:
- Двицель, ты здесь?
Неоновая лампа под потолком помигала, и наполнила помещение холодным светом. Ослеплённый в цервый момент, Михаэль проморгался, закрыл за собой дверь и осмотрелся. Большой красный котёл отопления тихонько гудел, Михаэль заглянул за него, даже поднял глаза к потолку, но Двицеля нигде не было. Может быть, шум лишь почудился Михаэлю или был вызван работой отопления. Разочарованный, он хотел уже выйти, но тут шум повторился; и гораздо громче.
Михаэль замер и отчётливо услышал, как под ногами что-то скребёт, но не как не мышка, а гораздо громче. Как если бы мышш была величиной с телёнка и. имела стальные когти.
И гут же воображение Михаэля подсказало ему картину: громадная трехпалая лапа с когтями прорьвшись сквозь почву, разворачивает бетон. Он испуганно глянул вниз и с ужасом заметил трещину в бетонном полу. Несколько секунд назад этой трещины не было. И он вдруг вспомнил, как отец говорил ему сегодня о трещине в бетонном полу гаража.
Что-то загрохотало, и Михаэль почувствовал, как задрожал фундамент дома. Трещина в бетоне начала расширяться, от неё побежали разветвления, и котёл отопления медленно накренился, как корабль, давший течь, потому что бетон, на котором он стоял, больше не мог выдержать его веса.
Михаэль не стал ждать, когда котёл уйдёт под землю, а с криком выскочил из отопительной, захлопнул за собой дверь, закрыл её на задвижку, хотя понимал, что это ничего не даст. Если туда действительно прорылся тролль, эта задвижка будет значить для него не больше, чем табличка с запретительной надписью.
Михаэль побежал к лестнице. Взгляд его, со страхом скользил по полу. Ему казалось, что и здесь уже всё дрожит, только трещин пока не видно. Прыгая через две ступеньки, он ринулся наверх. Он хотел крикнуть родителям что-нибудь предостерегающее, но у него перехватило горло.
Уже почти поднявшись по лестнице, он услышал, что во входную дверь звонят и отец, что-то бормоча, идёт открывать. Михаэль преодолел последние ступеней и поскользнулся. В последний момент он сумел удержаться и не рухнуть с лестницы назад, но зато так ударился коленом о твёрдые плитки прихожей, что от боли из глаз его брызнули слезы, а когда взгляд снова прояснился, он увидел, как мать в гостиной обернулась на шум и смотрела на Михаэля со смешанным выражением ужаса и растерянности. Отец уже дошёл до двери и открывал её.
Михаэль хотел крикнуть: «Нет! Не надо!» - но издал только хрип. К тому же было поздно. За дверью стояли двое мужчин в длинных, до пола, чёрных пальто с высоко поднятыми воротниками, в чёрных перчатках и шляпах и, несмотря на сумерки, в солнечных очках, закрывающих их лица.
- Не надо! в отчаянии воскликнул Михаэль. - Не впускай их!
Но было поздно. Отец почувствовал, что у Михйэля есть основания для ужаса, и попытал снова захлопнуть дверь, но один из пришельцев сделал опережающий шаг и толкнул отца в грудь, отбросив его к стене, а второй пинком распахнул дверь и быстро вошёл в дом.