Я улыбнулась ему и приложила руку к его лицу.
— Мило.
Он наклонился ко мне.
— Ты бы согласилась на это? — сказал он. — Поехала бы со мной на выходные? Мы бы уехали к морю. В Брайтон. Или Уортинг. Как тебе?
— Я не уверена.
— Я тоже не уверен, — сказал он. — В Уортинге условия лучше, но там довольно дорого, так что, может быть, Брайтон самый оптимальный вариант.
— Я имела в виду, что не уверена, надо ли вообще нам ехать. А как же твоя жена?
— Лучше ее с собой не брать, — сказал он. — У меня прицеп не очень большой, а у Тессы всегда куча багажа. Воспитание. Семейное состояние. Люди, у которых это есть, не похожи на нас с тобой. Они с тобой будут очень вежливы. Но попробуй только подойти к ним поближе, и они тут же отодвинутся. Попробуй войти в их круг, и они сомкнут ряды. Мы с ними относимся к разным видам. Не делай ту же ошибку, что сделал я. Не путайся с высшими классами.
— Может, еще выпьем?
Теренс Бутчер поднялся.
— Хорошо, — сказал он. — Сиди, я схожу.
Он отнес пустые стаканы на стойку, а я сидела и думала о Джаспере Блэке и Петре Сазерленд. Теренс был прав на сто процентов, помоги мне Бог, не надо было мне с ними связываться, но я не могла думать об этом, потому что мне трудно было сохранять равновесие и нужно было в туалет. Я встала из-за стола, взяла сумку и пошла в дамскую комнату. Я с трудом удерживалась на ногах.
Там было две кабинки, и я, разумеется, выбрала ту, где на двери не было замка. Это называется закон подлости, только ты, Усама, у себя в лесу, скорее всего, назовешь его как-то по-другому, например, БОЖЕСТВЕННОЙ ВОЛЕЙ ПРОРОКА, но я имею в виду, что в туалете было две кабинки, и я выбрала ту, где не было замка на двери, а мне так хотелось в туалет, что мне было все равно, так что я сняла трусы и села на унитаз и стала писать, а дверь туалета придерживала ногой.
Я писала и думала о том, что сказал Теренс Бутчер. Я думала о том, как бы я взъерошила его волосы в прицепе, а в окна вливалось бы очень яркое солнце, а сын бы смеялся и кувыркался на высокой траве. Сын хихикал. Он был очень доволен. На нем были желтые резиновые сапоги. Когда бы он накувыркался, мы пошли бы погулять. Мы с ним и с Теренсом Бутчером. Мы бы смеялись и играли в прятки, а сын шлепал бы по лужам.
Я была счастлива. Вдруг я действительно увидела себя с Теренсом Бутчером. Я стала шептать мужу: не беспокойся, любимый, я никогда тебя не забуду, но ты же знаешь, это бывает. Ты ведь сам хотел бы, чтобы я себе кого-нибудь нашла, правда? Ты бы не захотел, чтобы меня помотало и унесло, одинокую, как какой-то старый полиэтиленовый пакет. Я улыбалась, у меня было чувство, что из меня вытекает пустота. Закончив, я еще посидела на унитазе. Я закрыла глаза и обхватила себя руками, потому что в первый раз уж не знаю за сколько времени мне стало спокойно. Я улыбалась, потому что на минуту перестала видеть огонь и слышать крики. Я улыбалась, потому что моя жизнь больше не была пустой, она была готова наполниться. Тут есть разница, понимаешь, Усама, и эта разница называется НАДЕЖДОЙ.
Но когда я открыла глаза, я тут же перестала улыбаться, потому что перед дверью кабинки стоял Джаспер Блэк. Я подтянула ноги и обхватила колени руками, чтобы он ничего не увидел.
— Какого черта тебе надо?
— Ты оставила дверь открытой, — сказал Джаспер Блэк. — Я подумал, что тебе нужна компания.
Он вошел в кабинку, закрыл за собой дверь и прислонился к ней спиной. Он долго стоял и просто смотрел на меня со своими семью стрижками и глупой ухмылкой. Он тоже, по-моему, с трудом держался на ногах. По-моему, он был пьянее меня.
— С кем это ты говорила? — сказал он.
— Ни с кем.
— А, ну да, — сказал он.
Он вынул из кармана пиджака бумажный пакетик и развернул его.
— Кокаин, — сказал он. — Хочешь нюхнуть?
— Не хочу. Слушай, выметался бы ты отсюда, пока мой приятель не пришел посмотреть, чего это я задержалась. Он здоровый мужик. Если он тебя здесь застанет, от тебя мокрое место останется.
Джаспер поднес порошок к носу и вдохнул прямо из пакетика. Стоял и смотрел на меня. Я думала, что знаю, что будет, но даже не успела вскрикнуть. Он действовал так быстро. Шагнул вперед и зажал мне рот рукой, не успела я его открыть. Я попыталась встать, но он насел на меня. Под его весом я врезалась в сиденье унитаза, а его ширинка уперлась мне в живот. Мне было тяжело дышать. Я била его по лицу и царапалась, но, кажется, ему было все равно. Он только смеялся. Другой рукой стал лапать меня за шею и грудь. Он так царапал мне грудь, что мне вспомнилась программа по телевизору, в которой броненосец пытался закопаться в муравейник.
Я ничего не могла сделать. Он прижал меня к сиденью унитаза. Я думала, он меня изнасилует, но он не стал. Он придвинул лицо вплотную к моему и стал целовать меня в щеки, глаза, нос. У его дыхания был такой гадкий сладковатый запах, который бывает к вечеру, если начать выпивать после обеда и не останавливаться. Он все целовал и целовал меня. Как будто откладывал то, что должно было случиться.