— Говорят, за него попросил сам портрет Дамблдора,— рядом с мальчиками остановилась Марин.
— Кто говорит?— буркнул Алекс.
Марин пожала плечами и улыбнулась брату:
— Хватит сходить с ума, он не тронул Берти даже пальцем.
— Тогда почему она плакала?— Ал повернулся к подруге.
— Потому что этот мальчик сказал, что от нее пахнет собаками... или волками,— немного обескураженно пояснила Марин.— Не представляю, чего она так обиделась... Просто невоспитанный мальчишка...
И Марин пошла к своему столу, изредка бросая заинтересованные взгляды на новичка. Альбус тяжело вздохнул: видимо, Берти испугалась, что этот слизеринец знает ее тайну — о том, что ее мама и дядя Рон — оборотни.
— Как он мог почувствовать запах?— Альбус продолжал смотреть на странного слизеринца, который без аппетита ковырялся в тарелке.
— Говорят, что он сын вампира,— пожал плечами Брун,— вот и перенял кое-что от папочки.
— Вампира?— любопытство начало брать верх над беспокойством за подругу.— Разве такое бывает?
— В этом дурдоме бывает все!— фыркнул Брун, развернулся и пошел вон из Зала, словно напоминая Альбусу, что они все еще в ссоре. Ну и ладно!
Поттер еще раз посмотрел на нового слизеринца и отправился за свой стол, чувствуя голодные судороги желудка. Он опустился на скамейку, и почти сразу же рядом села Аманда. Он слабо ей улыбнулся.
— Как ты?— она заботливо потрепала Ала по плечу.— Совсем не спал?
Он помотал головой, наливая себе сока и беря кусок пирога с патокой. Сладкое обычно помогало ему поддержать силы...
— Новости от Лили есть?
Ал снова покачал головой, ленясь говорить. Он тяжело вздохнул и поднял глаза, чтобы тут же посмотреть на странного мальчишку.
— Правда, что за него попросил Дамблдор?— старательно прожевав, спросил Ал у Аманды.
— За нового слизеринца?— Она робко взглянула на объект их разговора и тут же опустила глаза.— Портреты на шестом этаже шептались б этом... Они не одобряли Дамблдора.
— Почему?
-Ну... Во-первых, мальчика исключили из Дурмстранга.
— За что?
— Не знаю, но думаю, за дуэль,— Аманда провела пальчиком у себя над бровью, намекая на шрам слизеринца.— Во-вторых, он странный...
— В каком смысле?— Альбус подавил в себе желание тут же влезть в голову новенького, чтобы все вопросы тут же отпали. Но он чувствовал себя таким усталым и невыспавшимся, что даже эта простая операция казалась ему сейчас слишком большим усилием.
— Ты видишь — никто не садится с ним рядом... Он ни с кем не познакомился и держится особняком...
— И что в это такого? Он же в новой школе,— Ал взял себе еще пирога, понимая, как с любопытством просыпается аппетит.
— Его все боятся.
— Потому что он сын вампира?— догадался мальчик.
— Потому что он странный,— пожала плечами девочка.— Говорят, что он сирота... Что его отец убил его мать, выпив у нее кровь...
— Ого... А потом он покончил с собой, выпив свою собственную?
— Очень смешно,— фыркнула Аманда.— Нет, я слышала, что его поймали мракоборцы... ну, он сопротивлялся... и они его...
— Бедный...— Ал думал не о вампире, который убил свою жену, а о мальчишке, что сидел за почти опустевшим столом. Получется, этот слизеринец совершенно одинок...
— И у него страшные глаза,— почти шепотом проговорила Аманда, вздрогнув.
— С чего ты так решила?
— Увидишь... И он странный,— заключила девочка и поднялась.— Поспеши, скоро колокол.
— Ами, как его зовут?— успел спросить Ал до того, как кузина ушла. Она пожала плечами и вскоре уже покинула Зал.
Ну, что ж... Раз сам дедушка Альбус просил за этого мальчишку... Дядя Рон, радуйся: я добрался до Слизерина.
Гриффиндорец огляделся — в Большом Зале почти никого не осталось, все торопились на занятия. Новый слизеринец тоже поднялся — движения его были какими-то осторожными, неспешными, словно он старался ничего не задеть.
Альбус улыбнулся уголком губ и последовал его примеру: тоже поднялся. Они пересеклись уже в дверях, и Ал понял, почему Аманда говорила о глазах мальчишки шепотом.
Такого яркого синего цвета Альбус в своей жизни никогда не видел, такого же яркого, как его изумрудный. Только эти синие глаза были обведены тонким кругом красного, очень тонким, что издалека вряд ли можно было бы заметить.
— Ты идешь на Защиту?— Ал дружелюбно обратился к слизеринцу.
Тот едва заметно втянул носом воздух, и кривая усмешка исказила вполне приятные черты, надевая на них маску юного сатира, что были нарисованы в учебнике по Истории магии. Он промолчал и продолжил свой путь.