Прославившись на всю Москву (и, естественно, при этом разбогатев до неприличия) тем, что одним из первых догадался и стал штрафовать, отвозя на «кладбище» неправильно припаркованные автомобили, шустрый Крылов решил во что бы то ни стало снять собственный фильм. Прославиться, так сказать, на века. Почему именно снять фильм, а не поставить, допустим, памятник Григорию Распутину (по иронии судьбы, Гришка по матери как раз был Распутиным), «Туши свет!» никому не объяснял. Захотелось человеку, и все! Остальное — дело техники. И денег.
А вот денег-то и не хватало…
— Нет, ты мне объясни, какая в этом проекте выгода, тогда я, может быть, и подумаю.
— Ты мне друг или кто?..
— И дай полный расклад — что, куда и откуда.
— Ты мне друг?.. Или кто?..
— А главное, чтобы все документы были подтверждены.
— Ты?.. Или кто?.. — Крылов хотел пояснить, что
он имеет в виду, но язык заблудился во рту и позорным образом предал. Вместо осмысленного вопроса получился какой-то конфуз. Крылову стало стыдно, и он опустил голову, едва не разбив при этом тарелку.
Вот уже третий час они сидели с Силантьевым в ночном клубе «Д’Артаньян» и вели этот странный разговор…
Наконец Силантьев согласился — упрямый и въедливый Крылов мог переубедить кого угодно (особенно в пьяном виде). Юрий Захарович все отдал на откуп приятелю, оговорив лишь одно условие, что фильм будет посвящен его, Силантьева, жене и это обязательно должно быть в титрах.
— На остальное мне глубоко наплевать! — сказал Силантьев.
— Юрка, брат, а как же сюжет?! — вскричал обрадованный Крылов. — Смотри, какие замечательные сюжеты есть у меня на примете…
Он стал рыться в бумажках, которые были разбросаны по гигантскому столу. Вообще, гигантизм был особой отличительной чертой Григория Крылова — он любил большое, обожал и боготворил. Поэтому и жена была у него настоящей великаншей (бывший капитан баскетбольной команды завода «ЗИЛ»). И трех дочерей он раскормил до неприличия, девки были под стать своей мамаше. И машина, на которой ездил Крылов, напоминала больше грузовик, чем обычный «Ниссан-Патрол».
— Вот, смотри!..
— Отстань ты от меня.
— Нет, ты погляди, погляди, какие имена! — возбужденно продолжал Крылов. — Они все мне написали по варианту. И Мережко, и Володарский, и Черных, и Рената Богородова…
— Кто это? — вяло поинтересовался Силантьев. — Какой еще Черных там? Какая, блин, Рената?
— Та еще тварь! — воскликнул Крылов. — Пришла сюда, себя показать, естественно. Худая, гибкая, как змея. Вся в каких-то паскудных блестках. Мне, говорит, ваших долларов не нужно. Мне, говорит, выпишите разрешение, чтобы я могла оставлять свое «а-у-ды» — вот именно так и сказала, сучка! — где угодно… — Он прикрыл глаза, облизнулся. — Ей-Богу, если бы не дела, такое бы «ауды» ей поставил!..
— Откусит! — грубо пошутил Силантьев.
— Эта? Никогда! Поверь, я женскую породу хорошо знаю… Ну что, будешь смотреть сценарии?
— Нет, — отрезал Силантьев. Когда было нужно, он умел быть жестким.
— Ну, хоть на съемку-то придешь, чертяка?
— На съемку приду…
Разговор происходил год назад. Затем началась какая-то чехарда с налогами, Силантьев завертелся, забыл про наполеоновские (скорее, феллиниевские) планы приятеля. Только изредка доносились слухи — и то в основном через «желтую» прессу, — что Крылов постоянно судится с какими-то сценаристами, режиссерами и актерами…
Но вдруг все сдвинулось и пошло.
Нашелся толковый режиссер с Украины, он-то и взял на свою ответственность весь проект. И фильм начали снимать…
Это была какая-то странная картина из жизни первобытных людей, где, как обещал режиссер, не будет ни любовных треугольников, ни тупых героев с грудами мышц на загривках, ни рефлексирующей интеллигентской философии, ни глупых пародий на современное время.
— А что же там будет? — поинтересовался Силантьев, когда впервые сделал попытку прочитать режиссерский сценарий.
— Все остальное, — мягко и вкрадчиво ответил режиссер. — Все, что называется «большим кино».
Кино действительно получалось большое — это было видно по затратам. И размаху съемок. Один павильон на «Мосфильме» обошелся почти в сто тысяч долларов.
— Да-да, интересно, очень интересно, — равнодушно произнес Силантьев, когда режиссер закончил подробный рассказ о том, что именно они сегодня снимают и какой за всем этим будет контекст.
— Вы так считаете?
— Разумеется. Вот что, Игорь Сергеевич, вы занимайтесь своим делом, а я тут просто поброжу, посмотрю, если можно…