Известие о покушении на популярного певца вызвало бурю возмущенных звонков в телевизионные программы, сочувственные письма в газеты с теплыми словами поддержки в адрес чудом избежавшего гибели певца.
В день происшествия в телевизионные программы были внесены изменения — на четырех каналах шли записи концертов Александра Ягодина.
Его песни пробились в первые строчки всех хит-парадов страны. Его новый альбом сметался с прилавков всех музыкальных магазинов.
Если бы никакого покушения на жизнь певца в действительности не произошло, то его стоило бы придумать. Популярность Ягодина выросла до невероятных размеров и дополнилась теперь еще и ореолом мученика.
Ничего лучшего, чем это покушение, не сумел бы изобрести ни один самый предприимчивый продюсер.
Первое, что сделал сам Ягодин, едва оправившись от шока, — дал указание своему финансовому директору перевести круглую сумму в фонд восстановления Храма Христа Спасителя и отправился в церковь, чтобы отблагодарить Всевышнего за свое чудесное спасение. Он поставил свечку перед образами и долго стоял, коленопреклоненный, шепча слова благодарственной молитвы.
За его спиной шушукались прихожане, узнавшие в нем знаменитого артиста, про которого только сегодня они смотрели репортаж в новостях по всем телеканалам и которого Господь уберег от смерти.
Выйдя из храма, Ягодин торопливо прошел мимо сидящих на паперти нищих, сел в свой «Форд» и поехал домой.
А уже на следующий день он сидел в студии программы «Взгляд» и рассказывал телезрителям о том, как некое предчувствие заставило его отказаться от прыжка и как уговаривал он своего охранника и друга Игоря Забродина последовать его примеру и плюнуть на этот идиотский аттракцион, но тот настоял на своем — и погиб.
2
Прийти на похороны Игоря Ягодин не смог. Объяснено это было его нездоровьем и стрессом, от которого он все еще не оправился
3
Когда идешь к начальству, не стоит думать о том, что тебя ожидает на этот раз все равно не угадаешь. Особенно если этот вызов неожиданный. Как, например, сейчас…
Размышляя подобным образом, Стрельцов, не слишком торопясь, шел длинными коридорами управления, которое располагалось рядом со своим «старшим братом», а попросту говоря — печально известной всему миру Лубянкой.
После недавнего случая с террористами в метро, когда был угнан поезд, спецотдел «А» мгновенно переподчинили управлению. Все произошло без лишней волокиты и бумагомарательства (термин замечательной и всеми любимой Леночки).
— Могут же, когда захотят, — сказал на это Калинин.
— Или захотят, когда могут, — сострил Стрельцов.
Но шеф шутки не поддержал.
— От такого переподчинения ничего толкового не будет, — безапелляционно заявил он. — Что в лоб, что по лбу. Только бумажной волокиты прибавится…
— Это точно!
— Не перебивай. А главное, появится еще один никому не нужный «фильтр».
— Какой фильтр? — не сообразил Стрельцов, обычно схватывающий все на лету.
— Информационный, — пояснил Калинин.
Сказал, как в воду смотрел. Так оно и вышло: информация спецотдела «А» теперь шла на самый верх таким стройным и кружным путем, что некоторые оперативные сводки теряли силу и превращались в обычную макулатуру — какой, например, навалом в любом провинциальном РУОПе…
Но нет худа без добра: оперативникам клятвенно пообещали, что все проблемы с ремонтом их главного офиса будут решены в одночасье. Не может быть?! Может! Ура управлению! Гип-гип-ура!
Итак, Стрельцов шел по коридору и не слишком торопился.
Для этого у него имелось две уважительные причины, о которых он мог признаться только самому себе, и даже Леночка про них не знала.
Во-первых, когда Калинин тебя отпускает, а через час следует срочный вызов, причем слово «срочно» повторяется дважды, то спешить ни в коем случае не следовало, — кроме очередной порции «холодного душа», ничего не ожидалось. Почему? Бог его знает. Главное, шеф раздражен и следует немного повременить, чтобы он выпустил пар…
А во-вторых, Стрельцов не торопился, потому что просто физически не мог увеличить длину шага. Виной тому были новые джинсы — подарок Леночки. Хваленый «Кельвин Клайн» после первой же стирки сел настолько, что теперь бедному Стрельцову волей-неволей приходилось идти не шагами, а шажками. Встречные удивленно смотрели на него, но помалкивали. На гомосексуалиста мрачноватый и грубый Стрельцов не смахивал, в случае чего мог постоять за себя. К тому же группу Калинина знали в спецотделе «А» хорошо и за глаза называли «Бешеные».