— Бабушка устроилась с удобством, особенно если вспомнить, что одно время она жила в нищете.
— Вышла за богача, правда?
— Да, хотя дедушка часто говорил, что именно ему достался главный приз. Она совершенно избалованна. Дедушка ее обожал и ни в чем не мог ей отказать.
— Она сильная женщина, скажу я вам.
— Это правда.
Кейтлин радовалась, что унаследовала некоторую толику бабушкиной силы. Хотя в том, что касалось Маклейна, она проявляла прискорбную слабость.
— Думаете, бабушка поможет вам управиться с последним заданием?
— Ей придется придумать способ. Я совсем растерялась — не знаю, как выиграть, не погубив при этом своей репутации.
Мьюрин покраснела.
— Не верится, что Маклейн предложил вам такое! Разве может джентльмен просить девушку купаться голой в фонтане? И мне все равно, вычитал ли он это в старых легендах или нет!
— Он вообще не джентльмен.
Что неудивительно, ведь он сам сказал ей это при первой встрече. Поражало другое — Кейтлин поняла, что и она не леди! Впрочем, она давно это подозревала. Сестрица Триона всегда отличалась обходительностью, благопристойными манерами и добротой. Кейтлин всю жизнь пыталась ей подражать, однако всегда безуспешно. Но чтобы очертя голову бросаться навстречу любовной авантюре с Маклейном, ставя себя в совершенно неприличное положение, — это уж слишком.
Ведь пока она упивалась их взаимной страстью, что-то изменилось. В ней или в нем — непонятно, однако вместо счастья ей остались печаль и тоска. С самого утра Кейтлин едва могла проглотить хоть кусочек. Но бабушка наверняка знает, как излечить эту напасть.
Карета преодолела последний крутой подъем и завернула на аккуратную и нарядную подъездную аллею, что вела к большому каменному дому с крышей, урытой серой черепицей. Стены дома были выложены из темно-серого речного камня, стекла окон ярко блестели в лучах солнца.
— Похоже, ваша бабушка положила жизнь на этот дом!
— Знаю. И жизни своих слуг тоже.
Карета остановилась, и в туже минуту дверь дома растворилась. На крыльце появилась пожилая женщина в мешковатой серой ротонде, с огромной корзиной под крышкой в руках. При виде кареты она замерла, ее морщинистое лицо расцвело счастливой улыбкой, когда из окошка кареты высунулась голова Кейтлин.
— Бабушка!
Ей не хватило терпения дожидаться, когда подойдет лакей. Кейтлин открыла дверцу кареты, соскочила на землю и бросилась к бабушке, которая сжала ее в крепких объятиях. Силы ей было не занимать, несмотря на то что она была очень худой.
— Ох, дитя мое! Каким ветром тебя занесло?
— Приехала просить совета.
— Вот как? — Бабушка выглядела донельзя польщенной. — Тогда нам лучше войти в дом.
Кейтлин кивнула на корзину:
— Ты куда-то собиралась?
— Да, но это может подождать. Там желе и всякая всячина для Робертсов и их новорожденных. Там близнецы, знаешь ли. Я предлагала назвать их Катриона и Кейтлин, как тебя и твою сестру, но она и слышать не хочет — наверное, потому что у нее родились мальчишки!
Кейтлин рассмеялась:
— Думаю, дело именно в этом.
Из кареты выбралась Мьюрин со своей корзиной, улыбнулась почтенной даме и присела в неуклюжем реверансе:
— Здравствуйте!
Бабушка с интересом взглянула на ее корзинку:
— А что там?
Мьюрин откинула крышку.
— Ваша внучка сказала, что негоже приезжать с пустыми руками. Тут ореховый хлеб и мармелад, булочки с изюмом и свежесбитое масло, а еще…
— Так чего мы ждем?! Открывайте двери, пусть кто-нибудь отнесет эту корзину в мою столовую!
Бабушка направилась назад в дом, предоставив Кейтлин и Мьюрин следовать за ней по пятам.
Экономка проводила Мьюрин на кухню, а вышколенный дворецкий объявил, что проследит, чтобы лакомства из корзины как можно скорее доставили в столовую.
Бабушка взяла Кейтлин за руку и привела ее в маленькую, уютную и чудесно обставленную комнату, закрыв за собой дверь.
— Хорошо, девочка, расскажи мне, почему прискакала в гости, от волнения сама не своя?
— Я совершенно спокойна.
Бабушка повела бровью:
— Хорошо, скажем… Тебе немного не по себе.
Вздохнув, Кейтлин последовала за бабушкой к столику возле камина.
— Прости, что писала не так часто, как должна бы! — сказала она, садясь.
— Ах, ты вся в меня — не найдешь времени написать письмецо. То, которое ты мне прислала, когда твоя сестра сбежала с лордом Хью, было совершенно неразборчиво.
— Я была очень расстроена.
— Охотно верю! Но ты и сейчас расстроена. Что привело тебя сюда, девочка?