– Простите меня, миледи. Я подвел вас.
– Ш-ш, – успокоила раненого Майда, опускаясь перед ним на колени. – Сначала позвольте заняться вашими ранами.
– Нет! – Седрик крепче стиснул руку Бетани. – Они все до одного погибли.
Мери присела рядом с сестрой, держа в руках таз с горячей водой и чистые тряпки.
– Кто погиб?
Седрик повернулся к Мери:
– Наши воины.
Майда едва успела подхватить выпавшую из рук девушки миску.
Бетани отметила про себя, что наконец-то действительность проникла в мирок, который сотворила для себя ее сестра.
– Мери, – сказала она, схватив сестру за руку, – пойди присядь. Мы позаботимся о Седрике.
Мери, пошатываясь, направилась к лавке, а Бетани, выругав себя за неспособность утешить родную сестру, снова обратила все свое внимание на раненого:
– Успокойся, Седрик.
– Простите меня. – Дыхание воина вырывалось с трудом. – На нас напали нормандцы. Они идут сюда, миледи.
Седрик умолк, потеряв сознание. Бетани почувствовала, как у нее внутри все перевернулось.
– Храни нас святой Бид, – прошептала она, обращаясь к святому, покровителю Нортумберленда.
Враги уже близко. Кошмары ее сновидений скоро станут реальностью.
Женщины, услышав страшное известие, в ужасе столпились вокруг раненого.
– Тейта, мне нужна шкатулка с целебными бальзамами и мазями, – обратилась Майда к кормилице, выглядевшей так, словно это ей достались раны, полученные Седриком.
Тейта вздрогнула, услышав голос кухарки, но тотчас же заспешила за лекарствами.
– Плохи его дела, – заметила Майда, отрывая от ран окровавленную одежду.
К счастью, Седрик все это время оставался без сознания. Покрытые бурыми пятнами тряпки упали на пол, и Бетани поразилась, как капитану стражи удалось вернуться в замок: раны покрывали все его тело.
Наконец Тейта принесла кухарке лекарства, а Бетани тем временем промыла раны и отерла кровь.
– Часть ран придется зашить, другие – прижечь, – сказала Майда, протягивая Тейте нож, чтобы та раскалила его в пламени очага.
Бетани прошиб холодный пот. Ей уже не раз доводилось лечить раненых, и она знала, насколько опасно прижигание. Девушка испуганно переглянулась с кухаркой.
Точно поняв опасения своей госпожи, Майда сказала:
– У нас нет выбора; если не прижечь раны, он умрет от потери крови.
Бетани согласно кивнула.
После того, как самые большие раны были прижжены, женщины, зашив остальные, наложили на них припарки.
Когда они закончили, за окном уже загорался рассвет.
– Теперь его судьба в руках Господа – как, впрочем, и наша, – сказала Майда, отмывая руки от крови.
– Аминь, – откликнулась из дальнего угла залы Мери.
Она сидела там одна-одинешенька, словно неприкаянная душа, бледная как полотно, и округлившимися от ужаса глазами взирала на происходящее.
Не зная, как утешить сестру, Бетани сказала:
– Поспеши, Мери, а то опоздаешь к заутрене.
Она вздохнула, чувствуя, что не в силах справиться с взваленным на ее плечи грузом ответственности.
– Нет, сестра. Я нужна здесь, в замке.
Взрослый голос и убежденность поразили Бетани.
– Да, Мери. Очень нужна.
Она мысленно вознесла хвалу Господу за этот поступок Мери, совершенно ей несвойственный.
Бетани прикрыла раненого Седрика одеялом. Больше она ничем не в силах помочь ему. Деревенские женщины уже принимались за работу, и девушка вышла во двор. Нежаркое осеннее солнце не смогло согреть ее, но Бетани не обращала внимания на холод. Она буквально оцепенела от тревоги. Во имя всего святого, что же ей делать?
В полдень прибыл ответ от дяди. Девушка прочла послание точно смертный приговор. Дядя не может прислать людей. Если Бетани ищет укрытия от нормандцев, он с радостью приютит ее и ее людей – за определенную плату.
Бетани покачала головой. Ей остается только подчиниться. Без мужчин она не сможет защитить замок, и нельзя допустить, чтобы ее люди попали в рабство к нормандцам.
Необходимо собираться, и быстро. Бетани распорядилась, чтобы все ценное, находящееся в замке, было погружено на подводы. По двору забегали женщины и дети. Всех подгоняло чувство надвигающейся опасности, буквально висевшее в воздухе. Лица были искажены страхом, а безмолвный ужас, переполнявший сердца, проявлялся в суетливых движениях.
Бетани смотрела, как вещи, собранные многими поколениями ее предков, впервые покидают места, где находились испокон веку, и ее глаза наполнились слезами. Особенно тщательно девушка свернула гобелен, изображающий историю ее далекой прародительницы. Это самое дорогое, что у нее есть.
Золото, серебро и все ценное, вынесенное из замка, укладывалось на подводы. К заходу солнца, когда работа была завершена, во дворе стояло семь повозок, груженных вещами, и одна со съестными припасами; все было готово к отъезду.
Взгляды женщин, обращенные к Бетани, были полны веры. Девушка смутилась, видя, что женщины вдвое старше ее смотрят на нее с почтением, готовые повиноваться любому ее слову. Груз ответственности давил ей на плечи, и Бетани мысленно обратилась к Всевышнему с молитвой, чтобы он помог ей оправдать доверие подданных.
Вечером, под покровом темноты, повозки тронутся в путь. К утру они доставят все богатство замка и раненого воина в Шотландию. Женщины и дети покинут замок завтра. После целого дня изнурительных трудов им нужно отдохнуть перед дальней дорогой.
Остается выбрать семь женщин, которые поведут подводы со скарбом. Повозкой с провизией будет управлять отец Джон. Он самый опытный из всех оставшихся в замке; и хотя в Шотландии путникам потребуются деньги, в первую очередь им будет нужна еда.
В конце концов, боеспособность войска, даже состоящего из женщин, зависит от того, наполнены ли желудки его воинов.
Глава 2
– О, боже, – прошептала Бетани, глядя на расположившееся перед воротами замка нормандское войско.
Все кончено. Обитатели замка уйти не успели.
– Сложите оружие и откройте ворота. Сдавайтесь, и ко всем находящимся в замке будет проявлено милосердие. Но стоит только оказать сопротивление, и пощады не будет никому.
Услышав зычный глас нормандского рыцаря, лица всех обитателей замка обратились к Бетани. Казалось, лишь Мери сохранила способность двигаться, но ее поведение свидетельствовало об охватившей девушку панике. Объятая ужасом, она без оглядки бросилась со двора, спотыкаясь, поднялась по лестнице на опустевшие крепостные стены и побежала к своей сестре.
Бетани знала, что франкские слова – отрывистые, резкие, чужие – англосаксам казались непонятным шумом. Во всем замке она одна знала этот чужеземный язык, о чем сейчас готова была пожалеть.
– Что они хотят? – спросила Мери, подбегая к сестре, стоящей на крепостной стене.
– Они говорят, что, если мы покоримся, они станут нам добрыми повелителями, – ответила Бетани, оглядывая в бойницу осадившее замок войско.
– Что нам делать?
Лицо Мери было мертвенно-бледным. Она поминутно оглядывалась, точно ожидая какого-то чуда.
Леди Бетани, окинув взглядом испуганные лица женщин, прижимающих к себе детей, снова повернулась к сестре.
– Ты должна вывести людей подземным ходом. Отправляйтесь в Шотландию к дяде. Он приютит вас.
Мери побледнела:
– Но до Шотландии очень далеко.
– От выхода из подземного хода до границы всего десять миль, – возразила Бетани, мысленно благодаря небо за то, что повозки отправились в путь еще ночью. – Вы должны добраться до дяди. Идите по следам от колес.
Мери испуганно заломила руки:
– Бетани, я боюсь. Ты сама должна отвести людей.
– Ты предпочитаешь остаться здесь и встретиться лицом к лицу с нормандцами?
Со щек Мери схлынула последняя остававшаяся краска.
– Нет! Я поведу людей, – сказала она, склоняя голову. – А ты?
Бетани печально усмехнулась:
– Я останусь здесь и постараюсь задержать нормандцев, чтобы дать вам время уйти.