Выбрать главу
IX. Что, если вдруг в гордыне роковой Стать пожелает пятка головой? А вдруг по произволу своему Служить не станет голова уму? Как если бы взбесился каждый член, Желая в целом теле перемен, Безумие — порядок отвергать И на верховный разум посягать.
Как целость мировая хороша, Чье тело — вся природа, Бог — душа, Бог неизменен в ходе перемен, Велик в нетленном, как и там, где тлен; Жар солнечный и свежесть ветерка, Сиянье звезд и нежный дух цветка, Живит он жизнь присутствием своим, Он вездесущ, однако неделим; Он в ликованье нашем и в тоске; Он, совершенный, в каждом волоске; Он, совершенный, в ропоте дурном И в ангельском восторге неземном; Ты для него не мал и не велик; Он связь, равенство, целостность, родник.
X. Так воли не давай наветам злым: Не наше ли блаженство мы хулим? Не только зренье, также слепота Дарована бывает неспроста, Смирись, когда на жизненном пути Нельзя блаженства большего снести, Когда хранит благая сила нас И в час рожденья, и в последний час. Заключено в природе мастерство, Хоть неспособен ты постичь его. В разладе лад, не явленный земле; Всемирное добро в частичном зле, Так покорись, воздай творенью честь: Поистине все хорошо, что есть.

СОДЕРЖАНИЕ ВТОРОЙ ЭПИСТОЛЫ

О ПРИРОДЕ И СОСТОЯНИИ ЧЕЛОВЕКА ПО ОТНОШЕНИЮ К СОБСТВЕННОЙ ИНДИВИДУАЛЬНОСТИ

I. Назначение человека не в том, чтобы любопытствовать о Боге, а в том, чтобы постигать самого себя. Промежуточное положение человека, его мощь и его бренность. Ограниченность возможностей. II. Два начала в человеке, себялюбие и разум, оба необходимые. Почему себялюбие сильнее. Их завершение в одном и том же. III. О действии страстей. Преобладающая страсть и ее могущество. Ее необходимость в том, чтобы склонять человека к различным начинаниям. Ее высшее назначение — устойчивость нашего существа и укрепление добродетели. IV. Добродетель и порок, сочетающиеся в нашем смешанном естестве; их пределы близки, но различие между ними очевидно: в чем служение разума. V. Как ненавистен порок сам по себе и как мы грешим против себя, ввергаясь в него. VI. О том, что цели Провидения и общее благо находят соответствие в наших страстях и несовершенствах. Как они целесообразны в своем распределении между всеми человеческими сословиями. Как они полезны обществу. А также индивидуумам. В любом состоянии и любом возрасте.

ЭПИСТОЛА II

Вотще за Богом смертные следят. На самого себя направь ты взгляд; Ты посредине, такова судьба; Твой разум темен, мощь твоя груба. Для скептицизма слишком умудрен, Для стоицизма ты не одарен; Ты между крайностей, вот в чем подвох; И ты, быть может, зверь, быть может, Бог; Быть может, предпочтешь ты телу дух, Но смертен ты, а значит, слеп и глух, Коснеть в невежестве тебе дано, Хоть думай, хоть не думай — все равно; Ты, смертный хаос мыслей и страстей, Слепая жертва собственных затей, В паденье предвкушаешь торжество, Ты властелин всего и раб всего. О правде судишь ты, хоть сам не прав, Всемирною загадкою представ.
Взвесь воздух, в гордых замыслах паря, Измерив землю, измеряй моря, Установи орбиты для планет, Исправь ты время и небесный свет; С Платоном вознесись ты в Эмпирей, В первичное сияние идей; И, в лабиринте грез теряя нить, Себя ты можешь Богом возомнить; Так, видя в солнце мнимый образец, До головокруженья пляшет жрец, Дай Разуму Всемирному урок И убедись, что ты умом убог. Когда наука здешняя права, Ей высшие дивятся существа, Но Ньютон — лишь диковинка для них, Как обезьяна для племен людских. Тот, кто исчислил для кометы путь, Способен ли в свой разум заглянуть? Исчисливший небесные огни Исчислит ли свои земные дни? Как странно! Высшее начало в нас До мудрости возносится подчас, Однако разрушают страсти вмиг Все то, что разум-труженик воздвиг.