Поэтическое искусство
Во вселенских потёмках, среди казарм и спален девственниц,
я, оснащённый собственным сердцем и грозными снами,
стремительно бледный, с увядшим лицом,
я, в трауре вдовца из-за каждой умершей ночи,
не утоливший ни разу мучительной жажды
невидимой влагой своих сновидений,
я, в леденящем жару от каждого звука,
который врастает в уши, наливая всё тело неясной грустью
и страхом, словно это шаги провидения или убчйцы;
я, запертый в непроницаемой скорлупе враждебного пространства,
будто официант, получивший пощёчину, или же хрипловатый колокол,
или треснувшее зеркало, или, наконец, заброшенный дом,
в который затемно вваливаются бродяги
и где вместо цветов пахнет скинутым на пол бельём, —
впрочем, пожалуй, мне ещё менее грустно —
внезапно я чую ветер, бьющий в лицо,
и невероятие ночи, упавшей на письменный стол,
гудение жертвенного костра, в котором сгорают дневные звуки, —
и всё это взывает к моей пророческой силе,
и я различаю молящий голос вещей, которому нет
ответа, и неустанный ропот вокруг, и ещё невнятное слово.
© Перевод с испанского С.А. Гончаренко, 1977