4
Вновь идет чрез темный бор он,
Тайным страхом одержим;
С мшистой ели черный ворон
Вдруг закаркал перед ним.
«Что ты каркнул из тумана
Мне, проклятый вестник зла?» —
И навел виконт на врана
Роковые два ствола.
«Эй, виконт, меня не троньте!
Там, на невском берегу,
Я припомню о виконте
И помочь ему могу».
— «Хорошо же! Это слово
Не забудь же ты, смотри!» —
И путем-дорогой снова
Зашагал виконт Сыр-Бри.
5
Неудачно шла охота…
Уж за ночью день спешит;
Вот пред путником болото,
А с болота дичь летит.
Разом вырвался из груди
У стрелка невольный крик,
Но лесная дичь, как люди,
Закричала в этот миг:
«Господин виконт, не троньте,
Не стреляйте лучше в нас!
Мы припомним о виконте,
Угодим ему не раз…
Пригодится дичь — не трогай!»
— «Ну, так черт вас побери!» —
И вперед путем-дорогой
Вновь побрел виконт Сыр-Бри.
6
Год прошел. Свою газету
Издавать стал наш виконт,
Но, создав затею эту,
Потерпел везде афронт.
Ждет, а пользы нет, однако;
Вдруг пред ним, как пред травой
Лист, является собака:
«Мой совет, виконт, усвой:
Лай и вой в своем журнале,
Лай на солнце, лай на свет;
В том собачьем идеале
Скрыт успех таких газет.
Люди глупы; похвала им
В прок нейдет, так ты схитри…»
И тогда собачьим лаем
Занялся виконт Сыр-Бри.
7
Лай изданье спас в ту пору,
Но потом всем надоел,
И к виконту раз в контору
Ночью ворон прилетел.
«Ты полемикою жаркой,—
Начал вран, — журнал спаси;
Как зловещий ворон, каркай
Постоянно на Руси;
Предвещай беды и горе,
Попридерживай прогресс,
И тогда в журнальном хоре
Будешь брать ты перевес.
За совет мой благотворный
Ты меня благодари!..»
И с тех пор, как ворон черный,
Каркать стал виконт Сыр-Бри.
8
Процветает орган новый,
Но, исполненный забот,
Думать стал виконт суровый:
Дичи мне недостает!
И тогда свершилось чудо:
Только мысль ему пришла,
Дичь взялась бог весть откуда
И журнал весь заняла.
С этих пор в нем раздаются
Лай, и карканье, и дичь,
И хоть в обществе смеются,
Но — как нрав людской постичь? —
Всё же орган тот читают
И в Якутске и в Твери,
И ташкентцы восклицают:
«Молодец, виконт Сыр-Бри!»
227. «Поэт понимает, как плачут цветы…»
Поэт понимает, как плачут цветы,
О чем говорит колосистая рожь,
Что шепчут под вечер деревьев листы,
Какие у каждой капусты мечты,
Что думает в мире древесная вошь.
Он ведает чутко, что мыслит сосна,
Как бредит под раннее утро, со сна,
И только поэт одного не поймет:
О чем это думает бедный народ?
228. СОН ВЕЛИКАНА
В степи, на кургане склонясь,
Спит старый, седой великан;
Спит старый, седой великан,
И стаями птицы, кружась,
Глядят с высоты на курган.
В кольчуге, в стальном шишаке
Он спит, в мертвый сон погружен;
Он спит, в мертвый сон погружен,
Меч стиснув в железной руке,
Сыпучим песком занесен.
Он долгие годы проспал,
В недвижности самой могуч;
В недвижности самой могуч,
Он бурь над собой не слыхал,
Не жег его солнечный луч.
Над ним разрасталась трава,
Песком занесен он до плеч;
Песком занесен он до плеч,
И только одна голова
Осталась открытой да меч.