375. ТРОСТНИК И СПИНА
Басня для детей
«Как гибок я! как гнусь я превосходно! —
Сказал младой тростник, с тщеславьем на челе.—
Когда ни захочу, свободно
Склоняюся к земле.
Кто в гибкости со мной осмелится сравниться?
Кто обогнать меня решится?»
— «Я!» — вдруг раздался крик,
И видит наш тростник —
Чудовище глазам его явилось.
«Кто ты? — тростник спросил, тряхнувши головой.—
Какое существо решилось
Померяться со мной
И в гибкости со мною потягаться?»
— «Я, — говорит чудовище, — спина,
Которая затем лишь создана,
Чтоб кланяться и до полу сгибаться;
Затем что знаю я,
Что, чем моя порода
Способнее к сгибанью, тем у ней
Почету более, дохода,
И силы, и связе́й…
Конечно, и меж нами
Такие спины есть,
Которые стоять какими-то шестами
Считают за большую честь;
Но эти спины —
Какие-то дубины,
И им за то на свете нет житья.
Перед такими же, как я,
Ты, о тростник, ничто; в способности согнуться
И думать нечего со мною потянуться.
Притом сгибание твое
Тебе копейки не приносит,
Ну, а мое
Обогащает и возносит!»
Тут понял истину тростник
И головой в смущении поник…
Мораль сей басни такова:
Нам гибкая спина нужней, чем голова.
376. <ПЕСНЯ СУМАСШЕДШЕГО АКЦИОНЕРА>
Моего вы знали ль друга?..
Вы знавали ль Колиньона?
Он был бравый кавалер,
Горделивый, важный барин
И французский инженер!
Там, далеко, за морями,
В пышной он сидит квартире,
Перед ним — сундук тяжелый,
В нем — всё русские рубли.
Колиньон! Назад три года
Мы пришли к тебе толпой:
«Потрудись-ка для народа
И дороги нам построй.
Мы с тобою разных наций,
Но у нас найдешь ты рай,
А уж русских ассигнаций
Сколько хочешь забирай!»
Он поспешно снаряжался,
Все контракты заключил,
Всё построить страшно клялся…
Обманул — и укатил!
Колиньону мы сказали:
«Ты контракты позабыл:
Твой карман мы наполняли,
Ты до дна наш осушил!»
Он с усмешкой отвечает:
«Я контрактов не забыл;
Разве Общество не знает?
Я шутил! ведь я шутил!»
Отпустили его мы с тугим кошельком,
Проводили с смиренным поклоном,
И горючие слезы струились ручьем,
Как прощалися мы с Колиньоном!
Он не придет! он не придет!
Сей славный гость земли российской,
И на чужбине не вздохнет
О линии феодосийской!
Он не придет! он не придет!
И там, среди французских граций,
Во славу русских ассигнаций
Рассказ заманчивый пойдет…
Он не придет, он не придет!