Женька стояла перед зеркалом и с безразличием смотрела на свое отражение. На душе было пусто и тоскливо. В ее девичьих мечтах было все иначе…
– Евгения, вы слышали мой вопрос? – переспросила Луховицкая.
– Если честно – мне все равно.
– Это значит, что вы недовольны моей работой? – с вызовом спросила Милана, пытаясь сдержать раздражение.
– Вовсе нет! Извините, я не хотела вас обидеть, – поспешила сгладить обстановку Женька. – Просто такое буйство блеска мне не свойственно – это все мама…
– А вы, что хотели бы? Я думала, что декорированный низ платья стразами, именно ваш выбор…– смягчившись, более миролюбивым тоном спросила Милана.
Женька всего лишь на минуту задумалась, а потом тихо произнесла.
– Я бы хотела другого жениха! И вместо пышного платья, джинсы и рубашку…
Луховицкая застыла на месте от удивления, и в растерянности посмотрела на Женьку, может девушка шутит…
– Как-то неожиданно, – произнесла Милана, а затем добавила, – а что касается джинсов и рубашки, отличная идея! Свежо и в ногу со временем!
– Спасибо, вам, за понимание и поддержку! – радостно проговорила Женька. – Чаще всего со мной никто не соглашается, и мое мнение никому и не интересно! Разве только бабушке…
– Не хочу лезть не в свое дело, но…Вас насильно выдают замуж?
– Не совсем так, скорее женят бизнес на бизнесе, по обоюдному согласию сторон, – с грустью проговорила Женька.
– Не самый плохой вариант, если честно! Вы всегда будете при деньгах, займете высокую ступеньку в обществе! А потом…Стас очень хорош собой, богат! Любая на вашем месте посчитала бы этот брак просто даром небес! – с жаром высказалась Луховицкая.
– Я не любая…И хочется большой и светлой любви…
– Евгения – это пережитки прошлого, – пробормотала себе под нос Милана, теряя интерес к беседе. – Ну что, оставляем стразы или будем убирать?
– Оставляем. Это такая мелочь по сравнению с тем, что я теряю…
– Ну и ладненько! Жду вас в пятницу, на очередную примерку.
– Как скажите, – безучастно проговорила Женька, направляясь в примерочную.
«Повезло девчонке, а она еще нос воротит! Мне вот своим горбом пришлось добывать то, что имею!» – подумала Милана, провожая взглядом, хрупкую девичью фигуру.
– Евгения, сейчас подойдет Наталья и поможет вам снять платье.
– Буду признательна, – произнесла Женька и задернула штору в примерочную.
Зазвонил мобильник.
– Да, мам.
– Как примерка? Надеюсь, ты не опоздала?
– Ты всегда будешь меня контролировать? Мне двадцать два года, кажется, ты об этом забываешь…
– Дитя, мое! Возраст определяется не годами. На сегодняшний день – ты не работаешь, денег в дом не приносишь, а находишься у меня на иждивении.
Материн голос, звучал, как автоответчик. Женька испытывала двойственные чувства: с одной стороны она очень любила мать и была ей благодарна, с другой стороны – ей хотелось сбежать от нее, как можно дальше и избавиться, наконец, от тотального контроля. Именно это и подтолкнуло ее дать согласие на брак со Стасом.
– Я не могу больше говорить, извини, мам.
– Хорошо, до вечера. Доложишь обо всем обстоятельно за ужином.
Женька с облегчением запихнула телефон в сумку, поблагодарила услужливую сотрудница салона Наталью, и распрощавшись с Миланой, вышла на улицу.
Начинал накрапывать мелкий, холодный дождик.
«Вот и осень! И с чего Пушкин взял, что осень – очей очарованье?! Сплошное разочарование!» – подумала Женька и быстрым шагом направилась в сторону метро.
В этот час в подземке было пусто и тихо. В воздухе пахло металлом.
Женька подошла к своей любимице Ирме, бронзовой фигуре овчарке, вошедшей в историю.
– Привет, – тихо сказала девушка и с нежностью погладила холодный бронзовый нос собаки.
На минуту ей показалось, что Ирма сморщила нос и слегка оскалилась, словно хотела сказать в ответ: «Привет! Давно не виделись!»
«Сколько людей прикоснулись к твоему носу, загадывая желания? – подумала Женька. – Говорят ты заряжена на удачу! Может и мне поможешь? Раньше я никогда тебя ни о чем не просила. – Женьке почувствовала, какой мокрый и холодный собачий нос, и вздрогнула. – Ты, как живая! Знаешь, я скоро выхожу замуж. Но, видимо, счастья мне это не принесет, ведь я не люблю его! Совсем! Но назад дороги нет!»
Шум подъезжающего поезда прервал мысленную беседу Женьки с Ирмой и вернул ее к действительности.
«Пока. Мне пора.» —шепнула Женька, и поторопилась к раскрытым дверям вагона.
«Осторожно! Двери закрываются».