— Ладно, — Фокусник ссутулился, мрачно махнул рукой. — Пусть будет кофейная лисичка. Ну, Жако, давай.
— Дава-а-ай? — протянул попугай, наклонил голову набок. Фокусник резко дёрнул за цепочку, привязанную к лапке, вынуждая Жако захлопать крыльями, чтобы сохранить равновесие.
— Не притворяйся безмозглым! Делай, что тебе говорят! — он схватил попугая руками за крылья, приподнял…
— Прекратите! Ему же больно! — Иринка подскочила к Фокуснику и дёрнула его за рукав. Артист выпустил птицу, угрюмо посмотрел на неё:
— Ты не знаешь, кого ты защищаешь. Он-то точно не вступится за тебя.
— Ну и что! — девочка сжала кулаки, упрямо уставилась на мужчину. — Он птица, а мы люди, так нельзя!
Попугай расхохотался. Спорщики уставились на него.
— А малышка-то непроста! — Жако, отсмеявшись, сел на столе, осторожно выпрямил и сложил крылья, проверяя, всё ли в порядке. — Хорошо, пусть будет кофейная лисичка. Закрой глаза, девочка.
— Меня Ирина зовут!
— Хорошо, Ирина, — попугай серьёзно посмотрел на неё. — Я запомню. Закрой, пожалуйста, глаза и помолчи немного. Не мешай мне.
Иринка послушно закрыла глаза. Ей было страшно. Она вспомнила мамино бледное лицо, слабую улыбку, руку с постоянной трубкой капельницы в ней… и сжала кулаки, зажмурилась ещё сильнее. Пусть мама выздоровеет, пусть вернётся домой и не придётся жить у тёти Светы.
— Ну-ну, не нужно слёз, — произнёс чей-то голос сверху, и она открыла глаза. Попугай смотрел на неё со стола, свесив вниз голову. Иринка посмотрела на руки — их не было. Вместо них были две мохнатые тёмно-коричневые лапы, от которых едва ощутимо пахло свежесваренным кофе. Посмотрела на своих попутчиков, осторожно понюхала носом воздух. От фокусника тянуло дымом и дешёвым одеколоном. От попугая — перьями и немного землёй.
— Совсем неплохо, — попугай довольно присвистнул. — Вставай осторожно, тебе нужно привыкнуть к новому облику.
— Некогда привыкать, — Фокусник встал, выглянул за дверь. — Поезд останавливается. Мы почти приехали.
Иринка прислушалась. И правда, колёса замедляли свой перестук. Посмотрела вниз, на пол.
— Не думай, — посоветовал попугай. — Прыгай сразу. Тело знает лучше, чем голова.
Иринка зажмурилась и спрыгнула. Лапы её поджались и выпрямились, коснувшись пола. В ту же секунду поезд завибрировал и замер, остановившись. Лисичка потрусила в коридор и, встав на задние лапы, посмотрела в окно.
За окном по-прежнему пылал закат и плыли облака-корабли. Поезд стоял на большом лугу, вдали виднелся лес. Фокусник вышел из купе, держа в руках цепочку, следом за ним с пристёгнутой к лапке цепочкой вылетел попугай. Он уселся Иринке на спину и сказал:
— Я поеду на тебе. Так надо.
Фокусник усмехнулся, глядя на него:
— А ты, лукавый, всё-таки хитер. Вот почему она оказалась в поезде. Печёшься о собственной шкуре? Знаешь, что чистая душа не только проводник, но и ключ?
— Никому не хочется застрять в лимбе, — огрызнулся попугай. — У тебя есть проводник-ключ, а что делать мне?
Фокусник равнодушно пожал плечами и зашагал в тамбур. Иринка торопливо побежала следом.
В тамбуре мужчина развернулся к двери на закат, положил руку на грудь, прислушался к чему-то, распахнул дверь и спрыгнул в высокую траву, которой поросла насыпь. Попугай крепче вцепился в шерсть Иринки, звеня цепочкой. Девочка-лисичка заколебалась: земля казалась далеко. Лисьим нюхом она острее, чем прежде, чувствовала запахи — железной дороги, прогретой солнцем земли, полыни и незнакомых ей маленьких голубых цветов. Фокусник заметил её колебания, вытащил из вагона и поставил на землю, бросив коротко:
— Держись рядом.
Лисичка переступила лапами, разглядывая траву. Попугай взлетел со спины, сделал круг над головой Фокусника, опустился обратно, позвякивая тоненькой серебряной цепочкой. Прошептал:
— Не отставай от нас. Потеряешься.
— Что вы там шепчетесь? — Фокусник оглянулся на них и дёрнул цепочку. — Жако, пересядь ко мне на плечо.
Попугай молча послушался. На лугу Жако стал больше и оперение его теперь отливало голубым. Фокусник же перестал сутулиться, резкие морщины на лице разгладились, исчезла желчная складка возле рта. Он даже робко ей улыбнулся, но потом снова поджал губы.
— И куда мы теперь? — проворчал попугай, ероша перья. Лисичке показалось, что по ним скользнули красные искорки.