Понятно, что заявление Комуча было рассчитано на затемнение сознания пролетариата. Практически же оно не имело ни малейшего значения. С первого дня после переворота предприниматели повели яростную кампанию за удлинение рабочего дня и добились этого, особенно в мелких предприятиях. А когда ведомство труда разработало закон о 8-часовом рабочем дне, то этот закон встретил сильнейшее противодействие внутри самого Комуча. По признанию бывшего управляющего ведомством труда Майского, закон был проведен с большим трудом и то только потому, что он имел агитационное значение. Ясно, что предприниматели всячески игнорировали этот закон, а Комуч не слишком уже настаивал на выполнение его.
Помимо закона о 8-часовом рабочем дне Комуч утвердил положение о кассе безработных и устав этой кассы. Положение и устав являются огромным шагом назад по сравнению с тем, что было при советской власти. В управлении кассой представители рабочих не имели большинства, причем рабочие обязаны были вносить в кассу часть средств. Насколько предупредительно Комуч относится к торгово-промышленникам, показывает тот факт, что они должны были вносить в кассу безработных всего лишь 2/9 всех поступлений, остальные средства должны были вносить правительство, земство и город.
Во всем своем законодательстве Комуч совершенно определенно и недвусмысленно проводил политику, рассчитанную на привлечение к Комучу симпатий буржуазии. В одной из своих деклараций Комуч заявил, что «предпринимателям предоставляется право требовать от рабочих интенсивного и доброкачественного труда… и увольнять неподчиняющихся этим требованиям…» и дальше: «предпринимателям предоставляется право увольнять лишних рабочих…»
Не трудно понять, что эти два пункта сводили на-нет все завоевания пролетариата и предоставляли предпринимателям неограниченную свободу действий.
Предприниматели, разумеется, не замедлили воспользоваться предоставленными правами. Начались массовые увольнения рабочих, сокращение зарплаты и т. д.
Заявляя в своих декларациях о восстановлении многочисленных гражданских свобод, якобы попранных большевиками, учредилка на практике проводила самую махровую реакционную политику. Профсоюзы и другие рабочие организации были поставлены почти вне закона. И характерно, что те «демократические» учреждения, которые были вызваны к жизни Комучем, одними из первых открыли поход против профсоюзов.
Начало деятельности самарской городской управы ознаменовалось тем, что она при расчете со строительными рабочими исходила из 12-часового рабочего дня, в результате чего 8-часовой рабочий день оплачивался лишь в размере 2/3 положенной платы. Любопытно, что, когда возник конфликт, городская управа, не желая иметь дело с союзом, начала сдавать работу частным подрядчикам по ценам выше тех, которые требовал профессиональный союз.
В других государственных учреждениях и предприятиях также воскресли старые порядки, и профсоюзы оказались почти на нелегальном положении. Само правительство чинило союзам всяческие препятствия, отбирая у них помещения и т. п.
Совсем по-другому Комуч относился к буржуазии. Отвечая на декларацию торгово-промышленников в первые дни после переворота, Комуч весьма недвусмысленно дал понять буржуазии, что она может быть совершенно спокойна за свои капиталы и за свое будущее. Этот ответ Комуча был очень благосклонно встречен буржуазией. Кадетский «Волжский день», выразитель интересов крупной буржуазии, с удовлетворением отмечал, что «отказ от всяких социалистических экспериментов обязателен для всякой власти, если она действует ради государственного возрождения».
Обещания, данные Комучем буржуазии, весьма быстро были проведены в жизнь. Уже через четыре дня после переворота Комуч издал приказ о денационализации банков. Была восстановлена в полном объеме деятельность частных банков.
Далее Комуч восстановил частную собственность на процентные бумаги, объявил все вклады в банках неприкосновенными, а конфискованные советской властью суммы с текущих счетов буржуазии были вновь восстановлены и возвращены бывшим владельцам. Одновременно с этим Комуч отменил советский декрет об аннулировании займов.
Но Комуч выполнил «социальный заказ» буржуазии не только в области финансов. Все национализированные при советской власти предприятия Комуч решил возвратить бывшим владельцам. При этом Комуч был столь предупредителен к собственникам, что возмещал им стоимость фабрикатов и полуфабрикатов, имевшихся на фабриках к моменту национализации, а также убытки, «происшедшие от порчи машин и прочего имущества предприятия».