Провозглашенные выше лозунги совет рабочих депутатов Самары будет отстаивать всеми имеющимися у него средствами».
Голосование резолюций происходило два раза: В первый раз меньшевистские счетчики преуменьшили голоса, поданные за большевистскую резолюцию. По требованию левой части было произведено переголосование. Большинство оказалось за большевистскую резолюцию.
Принятие большевистской резолюции определило и дальнейшую судьбу совета. Меньшевикам и эсерам такой совет не был нужен и он больше не созывался.
Но главная борьба пролетариата под руководством партии шла, разумеется, не на заседаниях. Эта борьба развертывалась на улицах, у стен заводов. Испытав все прелести эсеровской «демократии», рабочие неоднократно делали попытки с оружием в руках выступить против учредилки.
Не прошло и месяца после захвата белыми Казани, как недовольство рабочих вылилось там в форму вооруженного восстания. Восстание кончилось неудачно. В море крови белым удалось подавить его. После этого учредиловцы издали такой приказ:
«В случае малейшей попытки какой-либо группы населения и в частности рабочих вызвать в городе беспорядки, вроде имевших место 3 сентября, по кварталу, где таковые произойдут, будет открыт беглый артиллерийский огонь».
Еще более решительное выступление рабочих произошло в Иващенкове (теперь Чапаевск) 1 октября. Восставшие рабочие, наскоро вооружившись, опрокинули чехословацкий отряд, который в панике отступил к Самаре.
Утром 2 октября из Самары были присланы крупные воинские силы на подавление иващенковского восстания.
Взбешенная белогвардейщина зверски подавила восстание. Белогвардейцы устроили настоящую охоту за рабочими. Всех, кого удавалось схватить, беспощадно расстреливали без всяких допросов и дознаний. Расправа продолжалась несколько дней. Всего в Иващенкове от рук учредилки погибло около 1000 человек.
Меньшевики в своей газете выступили с осуждением иващенковских рабочих. «Иващенково, — писала меньшевистская „Вечерняя заря“, — это грозное предостережение рабочему классу, это его будущее, которое ждет его неминуемо, если он не найдет в себе достаточно сил и сознательности, чтобы окончательно порвать с советской властью».
Самара — Омск
Почти одновременно с Комучем возникло такое же контрреволюционное правительство в Сибири, а несколько позже, когда чехо-словаками был взят Екатеринбург (ныне Свердловск), там в свою очередь образовалось уральское областное правительство, не имевшее реальной военной силы, а потому путавшееся между Омском и Самарой.
Наряду с этими правительствами башкирские и киргизские националисты создали свои собственные правительства.
Если к этому прибавить еще, что Оренбургская губерния управлялась казачьим атаманом Дутовым, который формально признал Комуч, а в действительности вел совершенно независимую от Комуча линию, то станет понятно, что в правительствах и в автономных «государствах» в то время недостатка не ощущалось.
Подняв знамя Всероссийского учредительного собрания, Комуч естественно полагал, что власть на территории, отвоеванной у большевиков, должна принадлежать ему. Однако после ухода красных из района Уфа — Челябинск, как только было установлено непосредственное соприкосновение территории Комуча с территорией сибирского правительства, Комуч почувствовал, что его мечты о единой всероссийской власти под эгидой Учредительного собрания не так легко осуществить.
В лице сибирского правительства Комуч получил очень серьезного противника, сразу же занявшего враждебную позицию по отношению к самарскому Комучу.
Комуч всячески стремился договориться с сибирским правительством, но последнее в первое время даже не удостаивало Комуч разговором. Когда Брушвит поехал в Омск с целью заключить договор с сибирским правительством, то председатель последнего отказался принять Брушвита, а когда он пытался переговорить с Комучем по прямому проводу, сибирское правительство отказалось предоставить ему и эту возможность. Таким образом сибирское правительство всячески старалось подчеркнуть, что оно не признает Комуч законным правительством и не желает иметь с ним никакого дела.
Далее, чтобы еще более ярко подчеркнуть свое нежелание сколько-нибудь считаться с Комучем, совет министров сибирского правительства 13 июля «определил» границы Сибири, причем в территорию Сибири включен был весь Урал.
Но сибирское правительство не ограничилось только формальным определением границ своего «государства». Оно распорядилось прекратить выдачу денег по переводам из Самары и со всей территории Комуча, а на «границах» (станция Полетаево, Самаро-Златоустовской железной дороги) установило взимание таможенных пошлин со всех вывозимых из Сибири продуктов.