Число заключенных с каждым часом увеличивалось. К шести часам вечера нас в подвале скопилось уже 40 человек.
Вечером явился комендант, выстроил нас шеренгами по четверо в ряд, вызвал взвод казаков в 50 человек и приказал отвести нас «куда приказано».
— Да только долго с ними не возись.
С шашками наголо погнали нас конвойные вниз по Водяной улице к Уралу.
Мы были в полной уверенности, что нас ведут за Урал, где покончат с нами.
Но неожиданно конвойные поворачивают к зданию центральной тюрьмы.
Тяжелые тюремные ворота растворяются и нас вгоняют во двор.
Вздох облегчения невольно вырывается у всех. Повидимому, нас было еще рано убивать и мы должны были «подождать».
В тюремной конторе нас всех переписали и рассадили по камерам.
Н. Шахов и М. Мартынов
В уфимской тюрьме
Много большевиков, красноармейцев, рабочих и советских работников было арестовано в Самаре во время господства здесь учредилки. В дальнейшем, по мере приближения Красной армии, учредиловцы эвакуировали заключенных из Самары, Бугуруслана и других городов и знаменитыми по своим ужасам «поездами смерти» отправляли заключенных на восток.
Однако в Сибири в это время царил еще более жестокий белый террор и все тюрьмы были переполнены заключенными. Поэтому многие эшелоны не были приняты ни в Омске, ни в Новониколаевске, ни во Владивостоке и вынуждены были повернуть обратно.
Но не все тюрьмы белогвардейцы эвакуировали. Например, они не успели эвакуировать всех политзаключенных из уфимской тюрьмы, поэтому часть самарских товарищей, томившихся там, была освобождена с приходом туда Красней армии в конце декабря 1918 года.
Печатаемые ниже строки принадлежат бывшим заключенным уфимской тюрьмы, самарцам, тт. Н. Шахову и М. Мартынову, которые только случайно не были увезены при эвакуации.
Отрывки нами взяты из газеты «Коммуна» № 27 за 11 января 1919 года.
24 октября 1918 года нас с партией в 22 человека привезли из бугурусланской тюрьмы в уфимскую. В дороге от Бугуруслана до Уфы мы пробыли 16 суток.
На другой день, 25 октября, из уфимской тюрьмы вывезли на восток 1056 человек, из них 300 человек большевиков и советских работников (среди них т. Серафима Дерябина), 300 человек крестьян, арестованных за противодействие власти Комуча, и остальные — пленные красноармейцы. Мы не попали в эту партию потому, что на нас не успели заготовить документов. Нас поместили всех в тифозный барак.
В первых числах декабря была набрана и отправлена на восток новая партия заключенных в количестве 350 человек. Сначала и нас хотели отправить с этой группой, но, так как мы жили в тифозном бараке, нас снова оставили.
Примерно за неделю до занятия Уфы Красной армией стало известно, что белые собираются эвакуировать всех заключенных. Через пару дней выяснилось, что все награбленное белыми имущество не может быть вывезено из Уфы: нехватало транспорта. Заключенных начали разделять по категориям политических, пленных красноармейцев, мобилизованных и бежавших с фронта солдат Народной армии и т. п.
Оказалось, что белые собираются гнать заключенных пешком. Стояли 20-градусные морозы, у большинства заключенных не было не только теплой верхней одежды, но многие не имели даже крепких рубах и ходили в лаптях на босу ногу.
Первыми погнали партию красноармейцев в количестве 170 человек, привезенных из Бирска. Их отправили в ночь на 29 декабря.
На утро мы узнали, что кроме бирских из тюрьмы угнали разными партиями более 200 человек. Погнали их пешком по реке Белой, по тракту, по которому отступали белогвардейцы. А когда город и окрестности были заняты Красной армией, то по дороге недалеко да Уфой были найдены трупы тех красноармейцев, которых выгнали первыми. А на реке Белой обнаружен 21 труп изрубленных и расстрелянных политзаключенных из других партий.
Мы остались в тюрьме, так как сидели вместе с уголовными и в суматохе белые, повидимому, забыли о нас.
30 декабря вечером передовой отряд Красной армии вошел в Уфу. В камерах тюрьмы заключенные, разумеется, не знали о приходе Красной армии и ожидали эвакуации.
Вдруг вбегает в коридор кавалерист с красной лентой на шапке и громко кричит:
— Товарищи, вы свободны! Сейчас принесут ключи, а кто не хочет ждать — ломай двери.
Тут же принесли ключи и все выскочили из камер при буйных криках радости.
Но тут среди политзаключенных начались сомнения, а вдруг это провокация и белые во дворе приготовили пулеметы, чтобы избавиться от заключенных?