А. Дорогойченко
Демократические истязатели
«В начале июля, — рассказал крестьянин, — к нам в Большую Каменку приехал из села Красный Яр начальник милиции с шестью чехами, арестовали нас семерых советчиков и хотели увезти. Были уже поданы подводы, чтобы везти нас. Но бабы ударили в колокол. Сбежалось все село. Нас крестьяне освободили из арестантки и сказали, чтобы мы шли по домам.
Чехов обезоружили, потом возвратили им оружие и сказали, чтобы убирались подобру-поздорову.
Мобилизованные ворвались в здание волостной управы и порвали списки призывных. Тут же объявили сход, на котором вынесли приговор, что все село, как один человек, ручается за нас семерых, как за лучших и честных людей, и послали его в Самару.
Чехи и милиционеры уехали в село Хорошенку. Там им удалось арестовать врасплох троих и увезти в Красный Яр. Но вскоре все село с женщинами, детьми и стариками, вооружившись кто чем попало, двинулось к Красному Яру, чтобы выручить арестованных товарищей. Они освободили арестованных, но старший милиционер сделал выстрел в толпу, началась стрельба — милиционера ранили. Через неделю уполномоченный Комуча Курсков выслал отряд в 100 казаков для усмирения наших сел.
Казаки заехали сначала в Хорошенку. Многих выпороли. Троих снова арестовали и увезли с собой. Ночевали казаки в Раковском женском монастыре, где было гнездо контрреволюции. Из монастыря они утром явились к нам в Каменку. Арестовали и высекли до полусмерти солдатку Варвару Козину.
Арестовали нас 5 человек и повезли под конвоем в Красный Яр. Остальной отряд в 90 человек направился в Елховскую волость, захватив с собой нашего каменского красноармейца Ивана Батаева. Как только выехали из села, то за каменским лесом расстреляли Батаева и троих хорошейских — двух братьев Цикиных и В. Соколова. Расстрелянных бросили в овраг.
В Елховской волости тоже секли и расстреливали крестьян. Потом казаки переехали в Петропавловскую волость. Секли и расстреляли уездного комиссара Федорова и еще многих, а 14 крестьян Петропавловской волости арестовали и привезли в Красный Яр, где мы с ними встретились в арестном доме.
Мы валялись на полу чуть живые. От Тухловки до Красного Яра (12 верст) нас без останову били нагайками.
Утром на другой день пришли казаки, вывели петропавловских крестьян и начали бить нагайками в здании волостной управы. Некоторым выбили глаза, проломили носы. Поднялся крик, стон. Сбежались красноярские крестьяне и стали просить прекратить убийство. Тогда казаки посадили петропавловских в автомобиль и увезли в Самару. По дороге от Семейкина до Самары в оврагах их расстреливали; не могу сказать — всех расстреляли или нет.
Нас начальник милиции не дал казакам и на следующий день отпустил. Нас отвезли в каменскую больницу, где мы пролежали больше недели. Когда мы выписались из больницы, нас снова арестовали и привезли вот сюда, в самарскую тюрьму».
Когда пишущему эти строки удалось бежать из тюрьмы, он поинтересовался проверить рассказ своего односельчанина-крестьянина. Он установил, что все рассказанные факты действительно имели место. Расстреляны: в селе Хорошенке трое, в селе Б. Каменке один, в Петропавловской волости семеро.
Всего казацким карательным отрядом было расстреляно в этот раз 27 крестьян.
Новые «порядки» в деревне
Поповская волость. «После переворота „новая власть“ стала пускать в ход нагайки, что крайне озлобляет крестьянство».
Еманаевская волость. «Мобилизация почти не прошла: крестьяне не хотят воевать друг с другом и просят во что бы то ни стало прекратить эту братоубийственную войну… Большое недовольство вызывает… то, что теперь нельзя стало свободно говорить, в деревне развивается шпионаж, доносы и аресты по доносам».
Натальинская волость. «Мобилизованные, несмотря на постановления сельских сходов, не пошли. Приехал сооруженный отряд, произошло кровавое столкновение, в результате — две жертвы: одна со стороны отряда, другая со стороны населения. После этого у нас остался какой-то офицер, который обращался жестоко, порол, заставлял стариков маршировать. Наконец, один крестьянин не вытерпел и убил этого изверга».