Кажется, еще никогда я не испытывала такого удовольствия от прогулки, как в этот раз. Я забыла обо всем, о прошлом, о будущем — передо мною было лишь настоящее: земля, ясное небо, люди, свободно гуляющие… и мне так легко дышится.
На продовольственном пункте встретила много знакомых из мужских вагонов. У всех веселое настроение. Очевидно, влияние принятой горячей пищи после недельного голодания. Кроме того мы получили известия, что наша Красная армия приближается к Уфе. Когда мы шли обратно, нам навстречу бежал офицер, который приказал итти быстрее, потому что эшелон скоро отправляют (Уфа начала эвакуироваться).
По возвращении в вагон меня охватила такая тоска, что я расплакалась, как ребенок.
Пока мы ходили обедать, в вагоне оставалась одна из женщин. Прапорщик Озолин за это время успел свести ее к себе… Это произвело на всех нас тяжелое впечатление. Начинается!..
13 октября. По пути из Уфы. Пережили кошмарную ночь. Всю ночь солдаты конвоя стреляли в вагоны. Все же многие бежали в эту ночь из вагонов на ходу поезда.
Ночью вдруг постучали к нам в вагон и сообщили жене арестованного чеха Рушавы, что ее муж, в числе других, ранен пулей конвоира, стрелявшего в вагон с крыши.
Оказывается, что в эшелоне нет ни медпомощи, ни перевязочных средств, и это в поезде, где содержится 2700 человек! Раны перевязываются грязными тряпками самими же ранеными.
Сегодня тоже собираются расстреливать многих по прежней системе — каждого десятого. Таким образом добиваются круговой поруки за бегство арестованного.
Очевидно, конвой состоит целиком из больших «героев». Ведь они так геройски борются с нами… И действительно, разве они не герои? 25 офицеров и около двухсот солдат, все молодые, полные сил, ушли с фронта, чтобы сопровождать эшелон «великих» преступников. Оружие и патроны у них имеются в большом количестве, стрелять есть в кого.
Разбойники получают еще награду от тех, кто их послал… А кто послал? «Демократическая власть», самарский Комитет членов Учредительного собрания, который состоит целиком из эсеров и с которым рука об руку работают меньшевики.
Вечер. Опять стрельба. Крики… Поезд остановился. Я пробую открыть окно, чтобы узнать, что случилось. Конвойному показалось, что в вагоне слишком шумно, и он выстрелил в вагон. Нет слов, чтобы передать наши переживания.
15 октября. Челябинск. Вчера не писала. Лежала целый день измученная, голодная. Сегодня прибыли в Челябинск. Трудовое население относится к нам весьма сочувственно. Крестьяне приносят хлеба, колбасы, соленых огурцов и т. п., но редко удается передать в вагоны, конвой не пускает. Женский вагон в лучших условиях в этом отношении, и мы сегодня поели. Но наши товарищи в других вагонах голодают. Есть слухи, что нас оставят в Челябинске. Какое счастье! Я знаю, что меня не освободят, посадят в тюрьму, но тюрьма кажется мне раем по сравнению с вагоном. Но как бы дождаться завтрашнего дня!
16 октября. Челябинск. Здесь кормили нас на продовольственном пункте. Подкормили, чтобы опять пытать. Сегодня уезжаем в Омск.
Полночь. Что-то невероятное. Начинается то, чего мы, женщины, больше всего боялись.
Вечером, когда все улеглись спать, вдруг раздается стук в дверь. Сняли пломбу и дверь открывается.
— На допрос сестру Мадиссон!
Мы все вскочили.
— Как так? Ночью на допрос? Она не пойдет, мы ее не пустим.
На нас были направлены дула винтовок и револьверы. Мадиссон завернулась в свою большую черную шаль и пошла.
Через полчаса ее доставил обратно в вагон поручик Колотухин.
Оказывается, Мадиссон понравилась начальнику эшелона Иванову и поручику Колотухину. Когда последний заметил, что Иванов ведет ее в свой вагон, он подошел к ней, взял ее под руку и увел обратно в женский вагон (благо Иванов был пьян).
Между тем около вагона собрались конвойные офицеры и началась ругань между Ивановым и Колотухиным. Первый грозил перестрелять всех женщин, весь эшелон превратить в груду пепла: «Я не какой-нибудь прохвост, — кричал он, — у меня погоны». Перебранка усиливалась. Каждую минуту казалось, что вот-вот они нас перестреляют.
Но вдруг заговорили тихо. Кто-то подошел к вагону с известиями о Самаре, что будто бы она опять взята учредиловцами. Кажется, что это сообщение спасло нас на этот раз.
По сибирской дороге
17 октября. Петропавловск. Едем быстро. Остановок мало. Мы уже в Петропавловске. Я никогда не была в Сибири. Хочется осмотреть города, которые проезжаю, но… я за пломбой. Горы, долины, леса… Настроения, воспоминания… Я узнала, что активных большевиков отобрали в отдельный вагон, человек 50, их собираются расстреливать. Там и все наши самарцы.