Даже при наличии 600 красноармейцев, призвав на помощь организованных рабочих, Сызрань могла бы очень серьезно потягаться с чехо-словаками. К тому же советские отряды имели возможность занять чрезвычайно выгодные позиции. Это однако сделано не было.
Чехословацкий отряд, находившийся в Сызрани, разумеется, чувствовал свою слабость, и для того, чтобы главные силы под Пензой не были отрезаны, чтобы выиграть время, отряд должен был до поры до времени играть в дипломатию. К сожалению, руководство сызранского совета эту дипломатию не разгадало и простодушно поверило заклинаниям чехословацких командиров.
30 мая представители чехо-словаков явились в сызранский исполком «с выражением дружеских чувств и мирных намерений», как они заявили. Кровавые события, происшедшие в Пензе и других местах, эти дипломаты объясняли «печальным недоразумением». Представители чехо-словаков предлагали начать переговоры.
И здесь исполком совершил роковую ошибку. Вместо категорического требования о сдаче оружия он решил повести с чехо-словаками переговоры.
Переговоры были выгодны только чехо-словакам. Они оттягивали время до прибытия в Сызрань их главных сил из Пензы. Исполком же никак не использовал это время и своей нерешительной политикой все больше и больше ослаблял свои позиции. Еще большую ошибку совершил исполком, когда после переговоров он заключил с чехословацким отрядом формальный договор.
По этому договору чехословацкое командование обязывалось не вмешиваться во внутренние дела Советской республики, сдать «все лишнее, отобранное в Пензе, Кузнецке и Сызрани, оружие своим представителям, остающимся в Сызрани до прохождения последнего эшелона», после чего эти представители должны были уже сдать оружие сызранскому исполкому. Взамен этого сызранский исполком должен реабилитировать чехо-словаков «перед центральными властями и всеми совдепами».
Даже формально этот договор не возлагал на чехо-словаков никаких обязательств, но зато давал им возможность выиграть время. По существу он являлся простой бумажкой, ибо сызранский исполком, разумеется, не имел права заключать подобный договор с чехословацким командованием.
Что значит термин «лишнее оружие»? Как может быть оружие лишним, когда «товарищи чехо-словаки» открыли вооруженную борьбу против советов.
Дальше договор еще более усугубляет капитуляцию. Это «лишнее» оружие чехо-словаки должны сдать не представителям сызранского исполкома, а своим же представителям, которые «по отправлении последнего эшелона из Сызрани сдают его исполкому». Чехо-словакам таким образом предоставлена полная возможность увезти с собой столько награбленного оружия, сколько им заблагорассудится, ибо никакого контроля за сдачей оружия со стороны второй договаривающейся стороны — сызранского исполкома — установлено не было. В общем договор совершенно ни к чему не обязывал чехо-словаков, а наоборот, предоставлял им целый ряд существенных преимуществ.
Но даже и этот капитулянтский договор, который давал чехо-словакам возможность бесконтрольного хозяйничания не только на железной дороге, но и в самом городе, был отброшен чехо-словаками на другой же день. После подписания договора (30 мая) батарея была убрана с Монастырской горы, бдительность советских отрядов ослабла.
На другой день, т. е. 31 мая, из Пензы подошли арьергардные эшелоны чехо-словаков. Теперь их силы были в одном месте, и это сразу же почувствовалось. Их командование начало предъявлять сызранскому исполкому различные ультиматумы и требования, дипломатия уступила место резким и категорическим приказам. В этот же день, чтобы обезопасить свои эшелоны со стороны Пензы, чехо-словаки взорвали железнодорожное полотно позади эшелонов, а вечером неожиданной атакой захватили мост через Волгу, одновременно очистив Сызрань и увозя в своих эшелонах все «лишнее» оружие, прихватив заодно и оружие разгромленных ими сызранских складов.
Капитулянтская линия сызранского исполкома не являлась случайной. В исполкоме была, повидимому, довольно сильная группа людей, которая настойчиво, вразрез с директивами Москвы и линией местных большевиков, проводила линию, нашедшую наиболее яркое свое выражение в заключенном договоре. Яркое представление о политической физиономии этой группы дает нам запись речи члена совета и члена комиссии по переговорам с чехо-словаками — некоего Рубинова. Речь эту он произнес на пленарном заседании совета 31 мая. Пленум был созван после того, как чехо-словаки, вероломно нарушив договор, захватили всю железнодорожную линию, взорвали железнодорожное полотно позади своих эшелонов и вообще стали вести себя так, как ведут империалистские победители в завоеванной стране.