На довольствии в тюрьме состоит 1248 человек.
14 октября. Сегодня у них праздник — Покров. Как нам передают, всюду идут массовые аресты, белые зверствуют. Буржуазия отчаливает на Сибирь; со стороны Самары проехать сюда невозможно. Поезда набиты удирающей буржуазией, войсками. Чехи также катят в Сибирь.
На днях из Самары прибыл целый эшелон с арестованными товарищами. Из самарского эшелона высадили около 60 человек и поместили к нам в срочный корпус. Вчера четверых из этих товарищей ранили. Находились они в 1-м коридоре, подошли к окну. С улицы доносился шум. Выглянули на улицу. Караул открыл стрельбу по окнам.
Поезд с арестованными самарцами простоял на станции Уфа несколько дней, а затем был направлен дальше. (Это был тот самый поезд смерти, о котором в своих воспоминаниях говорит т. Зальцман-Адельсон.)
15 октября. Только сегодня мы убедились окончательно, что Самара и Кипель взяты Красной армией. Разумеется, белогвардейцы утверждают, что оставление Самары и других городов вызвано необходимостью «выравнивания фронта» и «входило в планы высшего командования».
19 октября. Мимо тюрьмы проходит отряд кавалерии. Свистки… Нашлись любопытные выглянуть в окно. Караульные открыли стрельбу по окнам камеры.
Настроение у нас очень нервное и напряженное. Ходят слухи об эвакуации тюрьмы в Сибирь.
21 октября. Сегодня узнали, что в первой одиночке сидят восемь человек, приговоренных к смерти. Все они — солдаты из Народной армии, заподозренные в большевизме. Прошла целая неделя со дня вынесения приговора военно-полевого суда. А принято держать не более суток. В одиночке мертвая тишина. Там отчетливо слышен каждый шорох, каждое движение надзирателя. Тяжело сидеть рядом со смертниками. Жутко, когда выводят их ночью на расстрел.
Эвакуация тюрьмы
Хотя оставление Уфы «не входит в план высшего командования», но эвакуация города происходит усиленным темпом. Тюрьму решено также эвакуировать. Вечером 25 октября нас под усиленным конвоем отправили на вокзал и поместили в вагоны.
Это второй эшелон после самарского, отправившегося из Уфы на несколько дней раньше.
В этом нашем «эшелоне смерти» в числе примерно 1600 человек находились известные самарские товарищи: В. К. Адамская, М. О. Авейде-Бушен, С. М. Дерябина, П. И. Андронов, Скубченко.
Разместили нас по 35–40 человек в вагон. Вагоны были холодные, без нар и частью без печей. А многие из товарищей имели только летнюю одежду.
Наш эшелон сопровождал помощник начальника тюрьмы прапорщик Селиверстов, конвоирами же были чехи под начальством чешского поручика.
Погрузка закончилась к 9 часам вечера. Ночью почти никто из нас не спал от холода. Поезд тронулся утром 26 октября, хлеб же нам выдали только через три дня, за Златоустом, и не более полфунта на человека в день.
Люди буквально замерзали от холода. По нескольку дней совершенно не давали нам кипятку и воды, в хлебе все время ощущался острый недостаток. Сразу же начались массовые заболевания. Больным не оказывали никакой помощи, и они валялись на грязных нарах, сделанных уже в дороге.
Как рабочие, так и их семьи по пути следования нашего эшелона по Уралу, Сибири и Забайкалью относились к нам чрезвычайно сочувственно и помогали всем, чем только могли, стараясь облегчить наше положение. Это сочувствие вселяло в нас свежие силы, и мы с бодростью переносили все наши лишения и страдания.
Почти весь путь следования из Уфы до Омска двери вагона и окна оставались запертыми. Двери открывались только по утрам минут на 15–20, чтобы дать возможность оправиться. В это время мы пользовались случаем запастись дровами, а за отсутствием таковых брали бревна, шпалы и пр. Вагоны не были приспособлены для отопления: не было труб. При топке печи вагон быстро наполнялся сажей и дымом. Все были грязные, закопченные, так как не умывались неделями и более. Но все же мы были в лучших условиях: в нашем вагоне была печка, а в некоторых их совсем не было.
Станцию Миньяр поезд прошел поздно вечером. Здесь на ходу поезда некоторые товарищи вылезли в окна и спрыгнули.
Вот и Курган. Здесь нас выгрузили из вагонов и повели на обед. Когда нас вели, из толпы нам бросали хлеб, баранки, папиросы и пр. Во время обеда мы узнали, что многие из наших товарищей уже на свободе: они сбежали в дороге. Особенно много уходило при проезде мимо заводов (Катаев, Ивановский, Симский и др.).
В Сибири
Омск. Поезд прибыл рано утром. Из вагонов вынесли несколько трупов. Здесь мы простояли трое суток.