Поездка
Утреннее небо, еще не встретившее солнце, было безоблачно. На востоке, из-за могучих спин многоэтажек понемногу проглядывал свет. Осторожный красноватый, он как будто боялся потревожить сонную землю, не смело отражаясь в маленьких окошках домов. Но время шло, и оно брало свое, отбирая у цепких лап ночи этот день…
Она вышла из дома, когда солнце, едва набравшее силу, отражалось в серебристом снеге сотнями разноцветных кристалликов… Сегодня был важный день. Девушка несколько дней морально готовилась к нему, но сейчас, вдруг поняла, что не готова это сделать. Она бросила последний взгляд на свою комнату и быстро одевшись, вышла на улицу. Морозный воздух освежил мысли, и все страхи ушли в тень на время. Она знала, что они вернутся, стоит ей только на секунду отвлечься, забыться приятным воспоминанием, как вновь они начнут мучить ее жестокой повседневностью…
Народу на остановке было много. Все спешили на работу, с трудом влезая в переполненные автобусы и резиновые от большого скопления людей маршрутки. Она в нерешительности постояла минут пятнадцать, словно могла бы передумать ехать. Взгляд невольно цеплялся за окружающих, ища в их пустых и равнодушных глазах поддержки, в которой она так нуждалась. Но все было тщетно. Ее будто не замечали, каждый был занят только собой, и никто не мог увидеть в ее глазах то замешательство и тревогу, которое бывает лишь в исключительных случаях… Девушка зашла-таки в менее заполненный автобус и села на одно из свободных мест. У окна был сонный мужчина, он не обратил на попутчицу внимания, продолжая клевать носом, склонив голову, как старый рыбак склоняется над удочкой в полудреме. Кондуктор, единственный кроме водителя, бодрый человек в салоне, ловко протискивался между рядами стоящих пассажиров, собирая деньги за проезд, и отрывая попутно билеты. Девушка, отдав ему приготовленную мелочь, сжала в руке билетик, словно боясь обронить его. Она держала его так некоторое время, а потом положила в карман и немного расслабилась, привыкнув к окружающей ее обстановке. Замкнутая по натуре, она всегда не сразу привыкала к незнакомым людям и стеснялась их и себя. Скованность выражалась во всем: в походке, в речи, в мимике. У нее не было друзей, она не могла никому открыть душу, но не тяготилась этим. Раскрыться перед кем-то, доверить ему свою душу, свои сердечные тайны, тревоги, казалось ей чем-то невозможным, опасным и болезненным. Она не верила в людей, в их чувство сопереживания, в то, что они смогут понять ее. Даже трудно представить себе, какого это держать всё в себе, и знать, что рассчитывать в трудную минуту можешь только на себя…
Автобус резко затормозил перед светофором, и вывел девушку из задумчивого состояния. Она огляделась по сторонам, словно проверяя, не изменилось ли что-либо в окружающем мире, но нет, всё было по-прежнему. Нужная остановка была всё ближе, и это маленькое обстоятельство действовало на нее волнующе. В уме она уже продумывала свой дальнейший маршрут, стараясь мысленно долго не задерживаться на конечной точке ее поездки. Полузамороженные окна автобуса заставляли периодически волноваться о том, а не проехал ли ты свою остановку? Это причиняло дополнительный дискомфорт в итак нервозной обстановке этого очередного рабочего дня. По мере движения автобуса, людей становилась всё больше, они заполняли собой салон, как безликая масса, все хмурые и недовольные, все в черном или коричневом, ища глазами свободное место и заметно хмурясь, не находя его. Это было обычное рабочее утро для сотен, если не тысяч рядовых граждан города. Это утро не запомнится им ничем, оно будет похоже на десяток подобных дней, которые идут чередой и не запоминаются вообще, превращаясь в месяцы, складываясь в года и десятилетия… Эта жестокая проза жизни есть у каждого из нас. Мы запоминаем только яркие события, остальные же мгновения нашей жизни проходят бесследно, не задевая души, не оставляя воспоминаний в сердце. Может, оно и к лучшему, ведь помнить всё невозможно, да и не нужно.
Девушка вышла из автобуса и приготовилась к пересадке в междугородний автобус. На автовокзале было много народу. Все старались не толкаться, несли, везли, тащили тяжелые сумки, пакеты, вели под руку орущих детей или немощных старушек и стариков. Но больше всего сказывался общий людской гул, который не прекращался ни на мгновение, и уже стал привычным фоном для ожидающих своего автобуса людей. Девушка купила билет в кассе и поспешила покинуть здание автовокзала. Толчея и сутолока оказывали на нее гнетущее впечатление и вызывали неосознанную тревогу, от которой становились мокрыми ладони, и слегка кружилась голова. На улице тем временем уже порядком посветлело и дул слабый ветерок, причудливо кружа снежинки в воздухе, смахивая снег с веток деревьев и крыш домов. Приятная зимняя погода вызвала у девушки слабую улыбку, но ненадолго. Подъехал нужный автобус, и девушка опять сделалась задумчивой и грустной. Она села у окна, и откинулась на спинку, рассеянно оглядывая пейзаж за окном. Автобус немного постоял, собирая пассажиров, а затем тронулся в путь…