Поэзия США

Но Психея, свой перст поднимая,
          «Я не верю, — промолвила, — в сны
          Этой бледной богини Весны.
О, не медли, — в ней бледность больная!
          О, бежим! Поспешим! Мы должны!»
И в испуге, в истоме бессилья
          Не хотела, чтоб дальше мы шли,
И ее ослабевшие крылья
          Опускались до самой земли —
          И влачились, влачились в пыли.

Я ответил: «То страх лишь напрасный,
          Устремимся на трепетный свет:
          В нем — кристальность, обмана в нем нет,
Сибиллически-ярко-прекрасный.
          В нем Надежды манящий привет, —
          Он сквозь ночь нам роняет свой след.
О, уверуем в это сиянье, —
          Так зовет оно вкрадчиво к снам,
Так правдивы его обещанья
          Быть звездой путеводною нам,
          Быть призывом — сквозь ночь — к небесам!»

Так ласкал, утешал я Психею
          Толкованием звездных судеб, —
          Зоркий страх в ней утих и ослеп.
И прошли до конца мы аллею,
          И внезапно увидели склеп,
          С круговым начертанием склеп.
«Что гласит эта надпись?» — сказал я,
          И как ветра осеннего шум —
Этот вздох, этот сон услыхал я:
          «Ты не знал? Улялюм — Улялюм —
          Здесь могила твоей Улялюм».

И сраженный словами ответа,
          Задрожав, как на ветке листы,
          Как сухие под ветром листы,
Я вскричал: «Значит, умерло лето,
          Это — осень и сон черноты,
          Небеса потемневшего цвета.
Ровно год, как на кладбище лета
          Я здесь ночью октябрьской блуждал,
          Я здесь с ношею мертвой блуждал, —
Эта ночь была — ночь без просвета,
          Самый год в эту ночь умирал,
          Что за демон сюда нас зазвал?
О, я знаю теперь: это — Обер,
          О, я знаю теперь: это — Вир,
Это — дымное озеро Обер
          И излюбленный ведьмами Вир».