– Несмотря на все мои недостатки! – повторил он, удивлённо оглядев её. – Да бога ради, что это за мои недостатки?
– Вспыльчивость, гордость, скрытность, упрямство, бестолковость и самые властные повадки! – без запинки ответила она.
Уголки его рта едва заметно дрогнули.
– Вы откровенны, мэм! Я же, со своей стороны, до сегодняшнего утра думал, что вы безупречная гувернантка.
Мисс Фэйрфакс, казалось, не получила какого-то особого удовлетворения от того, что ей отдали должное, но слегка побледнела и неуверенно сказала:
– Прошу прощения. Я не должна была говорить такое. Я знаю, что, по-вашему, поступила неправильно.
Он быстро глянул на неё со смягчившимся выражением лица, но несколько минут ничего не говорил, полностью занятый лавированием на дороге, дабы избежать череды глубоких ям на ней. Через некоторое время, однако, он сказал более вежливым тоном:
– Ну полно! В конце концов мы ничего не выиграем от пререканий. Никогда не думал, что у меня получится поругаться с вами, Мэри Фэйрфакс!
– Неужели нет, сэр?
– Ну конечно нет! – сказал он, слегка улыбаясь. – Вы всегда казались мне самой смирной из женщин, мэм.
– Полагаю, вы имеете в виду скромной, – сказала мисс Фэйрфакс сердито.
Много часов спустя, когда остатки сумеречного света таяли в небе, каррикл въехал в Грантем, что на расстоянии более ста миль от Лондона. Мисс Фэйрфакс, к этому времени смирившаяся со своей судьбой, была закутана в дорожное, из тускло-коричневого сукна, со множеством пелерин пальто его светлости, а сам его светлость был в настроении опасного раздражения.
Всё прошло гладко в продолжение первой части путешествия. Серые продержались, пока не был достигнут Хатфилд, а там графу посчастливилось заполучить выносливую, резвую упряжку, чтобы добраться до следующей станции. Но чуть дальше за Бигглсуэйдом им повстречалась двуколка, коей правил уткнувшийся в дорогу возница, который вымахнул из-за поворота по неправильной стороне и столкнулся с их карриклом. Сохранив присутствие духа, граф свернул прочь чуть ли не в придорожную канаву, благодаря чему не было нанесено большого ущерба, однако понадобилось произвести починку одного из колёс с правого края в следующем же городе, куда они прибыли. Это означало задержку почти на час, но настроение графа серьёзно не испортилось, до тех пор пока гораздо позже, при пересечении Уитемского выгона, один из коренников в упряжке, нанятой в Стамфорде, напрочь не охромел. Опуститься в конце долгого дня до того, чтобы заковылять спотыкаясь, – вот что скрепило словно печатью раздражение его светлости. Ничего не оставалось, кроме как медленно доехать до следующего постоялого двора. Граф, снова взбираясь на козлы после осмотра ноги коренника, с горечью сказал мисс Фэйрфакс, что вся эта история от начала до конца на её совести, – обвинение, которое она приняла с утомлённым молчанием.
Разговор после этого носил отрывочный характер. В Грантеме гостиница “Ангел и корона” продемонстрировала гостеприимные огни, светящиеся в эркерных окнах; и когда их каррикл проезжал под готической каменной аркой во двор, мисс Фэйрфакс ощутила отнюдь не желание вернуться в Лондон, а глубокую предрасположенность к обеду и свежей постели.
Граф помог ей выйти из каррикла. Она настолько задеревенела, что двигаться ей было достаточно больно, но сумела сбросить просторное дорожное пальто, поправить свою шляпку и с исполненным сознания собственного достоинства видом направиться в гостиницу. Ей почудилось, что служанка, провожавшая её в спальню, с любопытством смотрела на неё, но она чувствовала себя слишком уставшей, чтобы начинать экспромтом какие-то объяснения об отсутствии у неё багажа.
Граф заказал отдельную гостиную и, хотя уже было начало лета, велел разжечь огонь в камине. Он, казалось, пребывал в лучшем настроении, когда мисс Фэйрфакс спустя некоторое время вошла в комнату. Был занят удалением нагара с одной из свечей в канделябре на столе и сказал в своей резкой манере:
– Надеюсь, вы голодны. Здесь хорошо готовят.
– Голодна, – отвечала она. – Но больше на самом деле обеспокоена тем, чтобы суметь отчитаться перед горничной за неимение багажа. Это должно представляться престранным обстоятельством!
– Вам не нужно принимать это во внимание. Меня здесь знают.
Этот беспечный отклик не показался мисс Фэйрфакс попыткой даже в наименьшей степени объяснить её положение, но она воздержалась указать на это его светлости. Пока она переходила к огню, он рассказывал: