— Так это вы мне подсунули катушку? Зачем?
— Чтоб не нашли, зачем еще?
Генерал спокойно спросил:
— Итак, вы признаетесь?
— Уже полчаса назад мог признаться, — буркнул Ромейко, возвращаясь за свой стол. — Помешала шумиха с пленкой. — Он вынул из верхнего кармана и швырнул Денисову пластмассовую родинку. — Сувенир вам на память. Чтоб я еще когда-нибудь эту дрянь нацепил!
— Все обвинения Денисова подтверждаете? — продолжал генерал.
— Нет! Он обвинил, что я себя прикончил. Не было и не будет. А что ему не нравятся перемены во мне — переживу.
— Остальное правильно?
— Остальное правильно. Добавлю от себя: поражен, что так дотошно, так скрытно и скоро докопался до истины.
Трофимов обернулся к моряку:
— Будем подводить итоги, товарищ Симонян?
— Неделя кончилась у обоих, пора подводить итоги, — согласился тот.
Трофимов протянул руку Денисову.
— Спасибо, Михаил Владимирович, отлично провели операцию. А теперь отдайте Ромейко оружие. — Он подошел к Ромейко, пожал и его руку. — И вас поздравляю, — до последней обусловленной минуты не расшифровались.
Симонян, заметив, что и Денисов, и Бандуренко, и Марьямов изумлены, сказал, улыбаясь:
— Чтоб поставить все точки над «и», я сделаю пояснение. Территория вашей области стала полем важного для нас маневра. Морская десантная группа, возглавляемая подполковником Ромейко, нарушила с моря наши границы и, прорвавшись в тыл, стала совершать якобы шпионские и диверсионные акты.
Денисов пожал плечами.
— Если это были учения, то должен сказать, что многое проведено непростительно грубо. Радиопередачи были слишком наглы, а то, что Спиридонов так легко попался, да и остальные, кроме Ромейко, особенно не скрывались…
Моряк не дал ему договорить:
— Такова была цель учения — действовать грубо, решительно, не слишком таясь. Маневры проведены применительно к военной, а не мирной обстановке. Расчет — на быстроту действий, а не на уход в глубокое подполье. Учитывались и личные качества Антона Пахомовича. Это человек действий, а не лукавой маскировки.
Генерал посмотрел на часы и встал.
— Поздно, пора отдыхать. Прошу распорядиться, чтоб немедленно освободили трех членов десантной группы. В десять утра соберемся на разбор учения. Готовьте соображения.
Он пошел с Бандуренко и Марьямовым к двери. Симонян пожег, руку Денисову и Ромейко и удалился за генералом. Ромейко задержал Денисова.
— Торопишься, друг. Дай-ка при мне распоряжение о моих ребятках. Пусть сообщат, что я жду их в гостинице.
Денисов позвонил следователю домой и, подняв его с постели, растолковал обстановку. Следователь пообещал немедленно поехать в тюрьму и освободить арестованных.
— Вообще-то тебя надо вздуть, Антон, такой нагнал тревоги! — сказал Денисов радостно. Теперь он уже не мог говорить Ромейко «вы».
Ромейко захохотал.
— Выдержка у тебя, однако! Думать, что я укокошил шебутного Антона, знать, что я гад, пробрался в верхи, занимаюсь шпионской и диверсионной работой — и подавать мне руку, безмятежно беседовать о философских собачьих хвостах… Да я на второй бы день таких подозрений собственными руками придушил подлеца!
Денисов улыбнулся:
— Погранслужба, Антон. Специфика.