Сказал и вдруг резко замолчал, вспомнив, что и Володя к нему в бригаду тоже из оккупированных, а потом и освобожденных территорий попал. И пережить ему пришлось ничуть не меньше, а может, даже и больше, чем тем ребятам.
— Послушай, — положил полковник свою большую ладонь на угловатое плечо подростка, который стоял, опустив голову и глядя себе под ноги. — Ну что я Миколе скажу, когда он обратно в бригаду вернется? Как объясню, что отпустил тебя в партизанский отряд? Можно сказать, отправил в неизвестность. Он ведь к тебе как к сыну относится, ты это сам знаешь. Как мне ему в глаза смотреть, если ты уйдешь?
— А что, дядька Микола обратно вернется? — с удивлением посмотрел Володя на полковника. — Я думал, что его на все время отправили в отряд…
— Нет, конечно, — усмехнулся Соколовский. — Он выполнил задание и скоро вернется обратно. Вот ему на замену дали человека, — Соколовский оглянулся в сторону неторопливо удалявшегося обоза. — Ефрейтор Сапрыкин его сменит. Видел ведь его?
— Видел, — кивнул парнишка. — Длинный и носатый такой, с раскосыми, как у татарина, глазами. Этот?
— Он самый, — ответил Соколовский. — Так что же — ты остаешься или все равно хочешь уйти?
Володя помолчал. Видно было, что в душе его борются два желания. Одно — остаться и дождаться Миколу Яценюка, к которому он был очень привязан, а второе — стать настоящим бойцом и по-настоящему начать сражаться с фашистами.
— Отпустите меня, товарищ гвардии полковник, — наконец сказал Володя. Второе желание явно пересилило первое. — Я с дядькой Миколой встречусь и сам с ним поговорю. Объясню ему все. Ну, не могу я сидеть сложа руки. Не отпустите — сам убегу…
— Ага, убежит он, — усмехнулся Соколовский. — Плохо у тебя с воинской дисциплиной, боец Теткин. За «убегу» знаешь что полагается? — чуть насмешливо посмотрел на мальчика полковник, но потом взгляд его смягчился, и он произнес: — Почему ты раньше не подошел ко мне и не сказал о своем желании? Теперь уже поздно. Никто тебя ждать, пока ты соберешься, не будет. Так что придется тебе остаться…
— Не надо меня ждать! — воскликнул паренек, перебивая полковника. — Я уже собранный. Вот! — Он поднял стоявший возле его ног сидор. — Мне повар Гуляев и тушенки с собой дал, и хлеба, и нож у меня есть… — Он помолчал и с сожалением добавил: — Вот только автомат мне пришлось вернуть Диденко. У меня своего оружия нет.
— Ты глянь, какой шустрый! — покачал головой Соколовский и посмотрел на молчавшего во время этого разговора Шубина. — А ты что думаешь, капитан?
Глеб нетерпеливо топтался, глядя в ту сторону, в которую ушел его отряд, и сказал:
— Надо идти.
— Идите оба, — махнул рукой в сторону леса Соколовский и, развернувшись, зашагал, не оглядываясь, к штабной землянке.
— Бегом марш, боец Теткин! Не отставать! Отставание будет считаться дезертирством! — приказал Глеб и быстрым шагом направился догонять скрывшийся в лесной чаще отряд.
Глава третья
К реке отряд шел по уже знакомой дороге. Снова пришлось идти вверх по течению, чтобы добраться до брода. Из леса на открытое место не выходили, чтобы не быть замеченными немцами. Немцы и без того в последнее время нервничали в ожидании наступления наших войск и поэтому обстреливали берег не просто с упорной периодичностью, а практически не переставая. Создавалось впечатление, что все обстрелы, будь то пулеметный, минометный или артиллерийский, велись по определенному графику. Замолкала артиллерия, вместо нее начинал бить пулемет, заканчивались в пулеметах ленты — в игру вступали минометы. Кроме того, всегда оставалась опасность нарваться близ берега на мины, которые немцы также периодически устанавливали со своей стороны на берегу вдоль всей линии фронта. Они устанавливали, а наша артиллерия их с такой же периодичностью уничтожала. Артиллеристы действовали по наводке разведчиков, которые постоянно дежурили на этом плацдарме и фиксировали координаты установленных немцами мин. Сначала разведчики и бойцы стрелковой дивизии и бригады Соколовского сами пробовали отгонять огнем из снайперских винтовок и автоматов немецких саперов от берега. Но фашисты выявляли такие засады и били по ним прицельно или из пулеметов, или из гранатометов. Пришлось сменить тактику и уничтожать мины, передавая координаты места их установки. Так получалось даже эффективнее. Но немцы не оставили идею минирования берега, и игра в кошки-мышки продолжалась…