Шубин оставил Володю Теткина в распоряжении Ивана Клименко, а сам пошел вперед. Обогнав обоз и идущих рядом с телегами бойцов партизанского отряда, он догнал своих разведчиков. Энтин и Жуляба хорошо знали дорогу до переправы еще по прошлой операции и шли на пару сотен шагов впереди всего отряда. За ними шагали Михаил Одинцов и Игорь Зеленчук. Следом, тихо переговариваясь, шли Егор Малкин и радист ефрейтор Сапрыкин. Похоже, что эти два уже немолодых бойца сразу же нашли общий язык и общие темы для разговоров. При приближении Шубина оба замолчали и вопросительно посмотрели на командира. Но тот ничего не сказал и прошел мимо. Пока они были на своей территории, тихие, не по делу разговоры никому не могли ни помешать, ни навредить.
— Я так понял, что переправляться будем через брод? — спросил у Глеба Зеленчук.
— Все верно, — ответил Шубин. — Об этой переправе мы только вчера и узнали — партизаны нам на нее указали. До этого мы с ребятами переправлялись вплавь — вон там, неподалеку, — указал он рукой в сторону берега. — Мы сейчас как раз мимо того места проходим. А до брода нам еще километра три с половиной топать. Хоть и далековато, зато спокойнее. Немцы не в курсе, что там есть мелкое место, и предполагают, что опасности им ждать не от кого. Там и переправимся.
Глеб немного помолчал, давая возможность бойцам задать еще вопросы, если таковые у Зеленчука или Одинцова возникнут. Но оба молчали, и он продолжил:
— Правда, переправляться придется долго. Груженые телеги там не пройдут. Для них глубоко, да и наносы на изгибе реки песчаные, колеса вязнуть будут. Придется брички разгружать и все, что в них есть, на себе перетаскивать.
— А моста нигде поблизости нет? — спросил Шубина ефрейтор Сапрыкин.
— Был бы мост — не было бы проблем, — ответил вместо Шубина лейтенант Зеленчук и насмешливо поинтересовался: — Что, не хочется на себе ящики с боезапасом таскать?
— Я работы не боюсь, — с обидой в голосе ответил Сапрыкин. — Я до войны кем только не работал — и в шахте коногоном, и грузчиком, и пожары тушил…
— Извини, не хотел обидеть, — добродушно отозвался Зеленчук.
— И сколько времени это займет? — поинтересовался Одинцов, имея в виду переноску груза через реку.
— Желательно за час управиться, — ответил Шубин. — Но это — крайний срок. Чем быстрее и тише мы переберемся на ту сторону, тем лучше и безопаснее для нас. Не стоит привлекать суетой у берега внимание немцев. Они хотя и не знают, что неподалеку от их позиций есть брод, но берег периодически обходят, контролируют. Поэтому надо будет сначала разведать ту сторону берега, осмотреть там все как следует, а потом уже добро партизанам на переправу давать.
— Широкая в месте перехода река? — поинтересовался Зеленчук.
— Мерить не мерил, но, насколько я помню, не так чтобы очень широкая, — чуть помешкав с ответом, ответил Шубин. — А что?
— Есть у меня одна идея, — произнес лейтенант. — Но пока я ее озвучивать не буду. Придем на место, осмотрюсь, потом скажу. Или не скажу, если, по моему мнению, эта идея не сработает. Не люблю прыгать через голову.
— Ну, добро. Пусть будет так, как говоришь, — кивнул Шубин.
Честно признаться, Глебу понравился этот молодой и сметливый лейтенант. Чувствовал Шубин в нем что-то близкое себе. Не просто симпатию, а что-то более существенное. Зеленчук напоминал Глебу его самого, каким он был еще в самом начале своей службы в разведроте — таким же собранным и энергичным одновременно.
Где-то в той стороне, откуда пришел отряд, время от времени вспыхивали и, падая, шипели звездочки запущенных немцами ракетниц. Они освещали берег и гасли, словно растворялись в темных водах реки. Следом за ними вступал в недолгий разговор с тишиной пулемет. Замолчит пулемет — прочертит со свистом небо стрела летящего на нашу сторону снаряда, запущенного немцами из пехотного скорострельного миномета, и все начинается заново: ракетница, стрекот пулемета, минометные снаряды… как по очерченному кем-то невидимому кругу.
— Тридцать четвертый «Гранатверфер» жару дает, — прислушиваясь к звукам летящих снарядов, определил Зеленчук.
— Угу, — согласился с ним идущий рядом Одинцов и добавил: — Скорее всего, дымовые пятисотграммовые используют. Экономят, гады, осколочные снаряды. Для нашего наступления приберегают.
Разговор не клеился. Может, смысла в разговорах по пустякам никто не видел, а может, просто настроения говорить ни у кого не было. Шубин обдумывал, как бы незаметнее переправиться отряду через реку, чтобы не привлекать внимания немцев. Да и у остальных идущих рядом с ним разведчиков наверняка были какие-то думы и чаяния, заставлявшие их шагать молча.