Я аккуратно направила луч на дверь и медленно прорезала полукруг с замком посередине, затем отключила резак, поддела пальцами дверь и потянула на себя. Моему взору предстала заваленная щербатыми камнями прихожая.
— Есть тут кто? — позвала я и вошла внутрь.
На краю слуха я будто бы услышала чей-то едва слышный голос впереди. Показалось? Коридор с перекошенным потолком заканчивался двумя дверьми в комнаты, смежная стена между которыми частично рухнула на бок под весом верхних этажей. Скособоченные двери лопнули, обнажив острую деревянную щепу, торчавшую в разные стороны.
Подобравшись поближе к дверям, я позвала повторно и услышала тонкий голосок:
— Я здесь! Помогите!
Из комнаты слева! Пригнувшись, я потянула на себя одну из дверей. С усилием мне удалось вскрыть небольшую щель, и потолок угрожающе затрещал. Чёрт, всё держится на соплях! Я заглянула в щель. Ничего не было видно, и из темноты раздался слабый мальчишечий голос:
— Я вас вижу! Я здесь, под кроватью…
Ребёнок… На лбу у меня выступили крупные капли пота. Ребёнок угодил в западню… Глаза постепенно привыкали к темноте, и я различила размытый детский силуэт, зажатый в дальнем углу помещения. Между мной и маленьким мальчиком были три метра комнатного пространства высотой сантиметров десять. Массивная плита лежала почти горизонтально, придавленная бетонными обломками, и в эту щель я не смогла бы протиснуться при всём желании.
— Тебя не придавило? — спросила я. — Ты в порядке?
— Да, я успел забраться под кровать… Она у меня хорошая, деревянная. Но здесь очень мало места, тяжело дышать…
— Где твои родители?
— Они на работе. И мне очень хочется пить…
— Подожди немного, я сейчас вернусь. Я очень быстро!
— Пожалуйста, возвращайтесь…
Вскочив, я направилась обратно к выходу. Сквозь толстый слой камней доходила вибрация от какого-то тяжёлого оборудования. Сверху кипела жизнь, а я, стараясь лишний раз не задевать установившееся хрупкое равновесие обломков, выбралась наверх и позвала:
— Эй, кто-нибудь! Седой, ты здесь?!
— Седого нет! — донёсся снизу голос Арни. — Тут мы! Лиз, что у тебя?!
Я вылезла через окно уцелевшей стены, Арни уже поднимался мне навстречу. Отдышавшись, я выпалила:
— Арни, неси сюда бутылку воды скорее!
Арни скрылся внизу, а я аккуратно, стараясь не споткнуться, полезла через завалы на ту сторону, чтобы позвать спасателей. Они уже разобрали часть завала, орудуя отбойными молотками и лебёдкой для подъема тяжёлых плит. Я что было сил крикнула:
— Помогите! Тут ребёнок под завалами!
От группы отделились двое спасателей и подобрались ко мне. Краем глаза я заметила скопление полицейских на подъездной дороге. Два глайдера, перегородив движение и сверкая проблесковыми маяками, стояли на перекрёстке, а ещё один описывал медленные круги над догорающим складом.
— Серёга, останься с ребятами, я осмотрю место, — сказал один из спасателей своему коллеге, затем обратился ко мне: — Где ребёнок? Ведите.
Появился Арни с пластиковой бутылкой воды, которую я сунула в карман куртки, и спросил:
— Ты там долго ещё? На склад уже криминалисты прибыли, и скоро они пойдут по нашему следу.
— Не знаю, Арни. Не ждите меня, я тут надолго.
Мы со спасателем вернулись к остаткам подъезда, перелезли на лестничную клетку и стали спускаться вниз. Добравшись до плиты на лестнице, я протиснулась сквозь щель и оказалась на той стороне. Спасатель сообщил:
— Подождите… Я не смогу пройти, тут слишком узко.
— Он там, на пол-этажа ниже.
— Чтобы добраться туда, нам нужно будет сдвинуть эту плиту. Скоро прибудут ещё две бригады, они начнут разбор завалов с этой стороны, но, боюсь, мы нескоро доберёмся до этого места… Видите? Всё держится на ней.
Он показал рукой вверх, где лестничный пролёт, треснув на стыке с другим, упёрся как раз в эту самую перекошенную плиту, присыпанную камнями. Я растерялась.
— Ну ладно… А когда это случится?
— Зависит от того, как пойдёт дело. Спешить нельзя. Нужно ещё учитывать, что два соседних уцелевших подъезда держатся на честном слове. Меньше всего хочется, чтобы они рухнули в процессе разбора…
— Тогда я пойду, мальчику нужна поддержка.
— Вас вообще здесь быть не должно! — взволнованно произнёс мужчина. — Все жители должны эвакуироваться из опасной зоны!
— Я не житель, — возразила я. — Как раз здесь я и должна быть! Он там один в полной темноте.
— Тогда хотя бы возьмите это!
Я вернулась, приняла из рук спасателя небольшой фонарик и стала спускаться вниз, а спасатель крикнул мне вслед:
— Не глупите! Вы можете сделать только хуже!..
Вернувшись на место, я легла на живот и позвала в темноту:
— Я принесла воды. Отзовись… Ты здесь?
— Я тут, — раздался грустный голос. — Куда же я отсюда денусь…
Достав бутылку, я толкнула её в щель. Прокатившись по полу, она остановилась в полуметре от мальчика. Тот попытался достать рукой, но не смог. Мысленно проклиная себя за неловкость, я вскочила и вернулась в прихожую в поисках чего-нибудь, что можно было использовать в качестве шеста. На глаза не попалось ничего достаточно длинного. Протиснувшись в коридор, ведущий на кухню, я осторожно заглянула в ванную. Ага! Сорвав карниз, стянула с него пластиковую занавеску, и вернулась к двери в комнату. Аккуратно просунула перекладину в щель и толкнула бутылку. Мальчику наконец удалось её схватить, и он жадно припал к горлышку. Оторвавшись, вытер губы и произнёс:
— Спасибо вам… Со вчерашнего вечера ни капельки не пил…
— Я Лиза, — попыталась я начать с чего-нибудь разговор. — А как тебя зовут и сколько тебе лет?
— Я Саша, мне восемь, — охотно отозвался парень. — Я… Проснулся от грохота, стёкла выбило, а потом дом зашатался. Я только и успел, что забраться под кровать, а потом потолок упал.
Использовав перекладину, я просунула в щель взятый у спасателя фонарик. Раздался щелчок, и желтоватый луч выхватил из темноты белое лицо с большими светлыми заплаканными глазами. Волосы мальчика свалялись и были покрыты серой пылью, он был в одной пижаме.
Я спросила:
— Почему ты не в школе, Саша?
— Я заболел, и родители оставили меня дома, а сами ушли на работу. Мама в обед должна прийти…
— Я уверена – твои родители сейчас где-то рядом, ждут тебя на улице.
— Может быть, я не знаю… А что, если меня не спасут? — вдруг очень серьёзно спросил он.
— Даже не думай об этом. Обязательно спасут! Не зря же ты оказался под этой кроватью, которая уберегла тебя?
Он помолчал немного и печально пробормотал:
— Но не может же везти вечно…
Не может. Я села, привалившись к стене, и обхватила колени руками. Неужели ничего нельзя сделать, и всё, что остаётся – это ждать, пока спасатели разберут по кирпичикам верхние этажи? А если это займёт дни?
Донёсся голос Саши:
— Тётя Лиза, побудьте со мной…
Опустившись на живот, я машинально протянула руку в щель, чтобы коснуться ребёнка, но не смогла – было слишком далеко.
— Не переживай, маленький, всё будет хорошо. Я тут, рядом…
Я не знала, о чём поговорить с незнакомым мальчиком, поэтому спросила первое, что пришло в голову:
— Саша, ты любишь путешествовать?
— Конечно люблю, — немного подумав, ответил он. — Но мы не очень-то часто это делаем, мама с папой почти всё время работают. А по вечерам, когда они дома, они часто ругаются друг с другом. Не знаю, почему. Наверное, устают сильно…
— А кто они у тебя?
— Мама работает в кафе, а папа – таксист. А ваши родители кем работают?
Я вынула из глубин памяти запрятанный в пыльный угол сундучок с воспоминаниями о доме.
— Мои родители были учёными, исследовали новые живые организмы и то, как действуют на них разные вещества и невидимые лучи. Они очень любили природу и старались жить подальше от больших городов. Я не знаю, где они сейчас…
Я знала, но не могла об этом сказать. Некоторое время мы молчали, а потом Саша спросил:
— Тётя Лиза, вам когда-нибудь было страшно?
— Конечно. Страх – это нормально. Страх помогает нам выжить. — Я не стала говорить о том, что давно уже забыла, каково это – когда не страшно. Я спросила: — Саша, расскажи, кем ты хочешь быть, когда вырастешь?
— Я хочу стать учителем. Мне кажется, это самая нужная профессия – делиться знаниями. А кем работаете вы?
— Я… Я путешественница, — уклончиво ответила я. — С детства мечтала путешествовать по всей Галактике, и моя мечта сбылась.