Минус сорок девять – и ни одной снежинки, ни пятнышка льда. Лишь туман, что отступал, оставляя после себя гигантские кораллы.
Вдалеке, смазанные туманной дымкой, колыхались смутные тени. Вот и первая фауна. Летающие существа, разнообразием форм напоминавшие воздушных змеев, висели в вышине. Многоугольные туловища с мощными толстыми крыльями-стеблями, переходящими в тело с россыпью глаз на верхушке утолщения, то зависали на месте, то смещались вбок – и снова зависали. Они держались на расстоянии, не приближаясь, и внимательно за мной наблюдали.
— Местные птицы, что ли, — пробормотала я.
— Скажи, что ты видела? — спросил дядя Ваня.
— В смысле?
— Ты трогала артефакт, — пояснил старик. — Было похоже, что ты спишь, но биометрия отличалась от показателей, которые характерны для сна. Что-нибудь необычное почувствовала?
— Это мало что тебе скажет, — нахмурилась я. — А ты, значит, за мной следил?
— Если ты собираешься работать со временем, тебе нужно с чего-то начать, — произнёс дядя Ваня. — Я не знаю, как это работает, но уверен – если будешь менять свойства времени, их для начала нужно описать и понять, как можно на них влиять, насколько это вообще возможно… Научный метод – наше всё… Есть идеи, что ты будешь делать со временем?
— Я пока ничего не знаю. Да и вряд ли здесь сработает этот твой научный метод…
— У меня только одна просьба – будь осторожнее с артефактом. Время – это полотно. Если неаккуратно дёрнешь нить, всё развяжется.
— Уж ты мне не дашь напортачить. — Я усмехнулась. — До тебя мне ещё расти и расти… Вы с Верой не хулиганьте тут в моё отсутствие, — предупредила я.
— Ты как ушла, я её сразу отключил от питания. Надо бы её вообще убрать куда-нибудь… А ты особо не гуляй, — напутствовал старик. — Самодеятельности не нужно. При малейшей опасности сразу возвращайся. А я, если ты не против, посмотрю через камеру на твоём шлеме…
Замедлить время, остановить, перемотать. Изменить его свойства… Это всё позже. История первой пластинки не выходила у меня из головы, и я с нетерпением ждала момента, когда снова смогу прикоснуться к ней. Перед глазами всё ещё возникал чёрный шар, висящий в оранжевом небе. Антипод закатного солнца, его полная противоположность.
А память тем временем возвращала закаты и рассветы, встреченные в больших, открытых мирах. Они стали теперь далёким прошлым, и я уже не могла вспомнить, когда в последний раз видела закат. Пещеры, подвалы и тесные комнатушки были моим миром целую вечность.
Ещё я вспоминала человека, что перед неминуемым превращением в чудовище рассказывал о своей любви к закатам и сетовал на то, что не уделял внимания рассветам. По-моему, он был архитектором…
Почему закаты вообще так притягательны, так гипнотизируют и увлекают за собой? Не потому ли, что переход от света к тьме долгожданен? Его вожделеют, потому что он приносит облегчение, ведь впереди ждёт состояние покоя. Сон, который часто сравнивают со смертью. Знаменующая собой завершение цикла метафоричная смерть, за которой вновь последует жизнь.
И каждый цикл сопровождается закатом, возвещающим лишь одно – следом за закатом приходит власть тьмы. И мы тонем во сне и во тьме, раз за разом погружаясь в нижнюю точку очередного цикла, чтобы затем вынырнуть вновь. Мы находимся в циклах. Каждый человек – в собственном, обусловленном эволюцией и движением небесных тел, воспринимаемым органами чувств…
Сверху появился звук, и странные птицы как по команде бросились врассыпную. Басовитый, словно гудок теплохода, шум проникал через скафандр и пробирал до костей. Рефлекторно кинувшись на землю и задрав голову, я пыталась высмотреть источник звука в вышине, и через мгновение прямо в воздухе соткался мерцающий силуэт. Продолговатое тело обретало очертания, открывая глазу внутренние органы под прозрачной кожей – причудливое переплетение трубок, пульсирующих мешочков, жил и сверкающих проводов.
Трубя, словно в рог, гигантский полупрозрачный скат спускался с небес. Брюхо его вспучилось, и вниз, в стороны устремились светящиеся плети. Они молниеносно пробивали воздух в погоне за хаотично мечущимися птицами.
Вот одно из щупалец вцепилось в белёсую тушу, обхватило её кольцами и сжало, ломая лучи-крылья. Короткий пронзительный вопль всколыхнул мир вокруг. Скат махнул крылом и пошёл на разворот, а щупальца одно за другим втягивались в его брюхо, занимая места под прозрачной кожей. Гул иерихонской трубы оборвался, спустя несколько мгновений свечение ската поугасло, а сам он растворился в воздухе – как не бывало.
Выждав пару минут, я убедилась, что рядом больше никого не было, поднялась и пошла по направлению к неведомому объекту. Расстояние на браслете постепенно уменьшалось, дыхание моё было размеренным, прорезиненная земля под ногами пружинила, а идти было легко…
Время… А можно ли выйти из замкнутых циклов дней и лет и почувствовать время? Не проникнуться мгновением, положив его в память. Даже не самим естеством впитать в себя, запечатлев точку времени, которая никогда более не повторится, а именно почувствовать непрерывный его ход. Ухватиться за спасительную доску в бескрайних водах, взобраться на волну и обозреть хоть малый кусочек времени – точно также, как человек видит пространство. А, быть может, и остаться там, на гребне волны…
Как правило, человек не чувствует времени, хоть и прекрасно может ощутить его нехватку. Иногда на краткий миг удаётся удержать ощущение времени, абстрагировавшись от пространства, сбросив с себя человеческие конструкты и наносные явления, которые формируют личность. Есть только дыхание и то, что я распознаю органами чувств. И незримое, но непрерывное броуновское движение электронов в этом мире. Лишь на мгновение удаётся удерживать это ощущение близости ко Вселенной в себе, а затем оно теряется.
Стоит во власти первого порыва оглянуться назад – и вдруг перестаёшь его чувствовать, накладывая на реальность отпечатки прошедшего. Заглядывая вперёд, вовсе уже упускаешь время из виду, погружаешься в прогнозы, включаешь «рацио», дарованное эволюцией и неокортексом…
Находясь в поисках времени здесь, среди пространства, почувствовать его было невозможно. Время здесь, но его здесь нет. Однако, мы все уверены в том, что оно идёт в одну сторону, ведь нам нужно хоть что-нибудь, в чём мы можем быть уверены. Что-то, на чём можно построить попытку понять явление. А секрет всё ещё здесь. Неразгаданный, манит и заставляет снова и снова в поисках времени впотьмах бродить там, где его нет…
Туман медленно откатывался и вновь надвигался, скрывая то, что показал несколько минут назад. Издали доносились леденящие душу протяжные вопли неведомого животного, и я инстинктивно шла по дуге, огибая источник далёких звуков. Шипели и посвистывали крошечные гейзеры, возникая тут и там и выбрасывая пар из-под маслянистой поверхности. В стороне из почвы к небу тянулись раскидистые красноватые деревья, дававшие начало густому лесу. На изгибах веток вместо листьев свисали мягкие шарики – и чем выше к кроне, тем эти шарики были больше…
Краем глаза заметив движение, я повернула голову. На холме, вытянув длинную шею и широко расставив мощные ноги, стояло нечто, похожее на огромного страуса в полтора человеческих роста. Поверх мощного острого клюва вместо глаз подрагивали какие-то отростки – то ли жабры, то ли мандибулы.
— Это ещё что за тварь? — спросил в наушнике голос дяди Вани.
— Похоже на страуса…
Едва я успела это произнести, существо присело и исторгло клекочущий вопль. Распушив подобия перьев, острые, как лезвия, оно скакнуло в мою сторону и угрожающе закурлыкало. Из-за холма тут же показались ещё два сородича этой твари, а сердце моё бешено заколотилось. Рефлекторно вытянув руку и готовясь применить новообретённую силу, я отшатнулась назад, а животное в свою очередь шагнуло ко мне. На один шаг, не ближе.
Я отступала, а существо медленно надвигалось, удерживая расстояние между нами. Оно оттесняло меня к деревьям, вероятно, прогоняя со своей территории. Два других животных осторожно обходили меня по дуге с двух сторон. По всему выходило, что мне всё же придётся войти в этот лес, чего очень не хотелось делать. Либо же дать бой с непредсказуемым исходом. Покрыв последние шаги, отделявшие меня от первых деревьев, я зашла под ближайшую крону, а существа встали у подножия холма, выжидая.
Я всё отступала, пока они не скрылись между мясистых стволов. Затем, остановившись, сверилась с браслетом. До точки назначения оставалось полпути, да и крюк через лес несильно прибавит расстояния, поэтому, глядя себе под ноги, я осторожно пошла вперёд, через чащу. Теперь главное – не нарваться на какого-нибудь хищника и не вляпаться во что-нибудь. Даже растения здесь могли представлять опасность…