Душераздирающе заскрежетал металл, и поросшая бордовой плесенью грузовая рампа сорвалась с креплений и грохнулась оземь. Тут же горячую кровь выдавило избыточным давлением в капиллярах через уголки глаз. Мысленно я ругала себя за то, что не смогу снять шлем, чтобы хотя бы вытереться.
А со стороны вросшего в возвышенность вездехода гулко топали трёхметровые двуногие гиганты, кося в мою сторону то одним бордовым глазом, то другим. Торчащие из морды языки-щупальца десятком змей трепыхались и закручивались один вокруг другого, изгибаясь в причудливом танце. Тела созданий на мощных ногах плавно перетекали в длинные толстые хвосты, которыми животные азартно рассекали воздух. И ничего хорошего ждать от инопланетной фауны не приходилось…
Чудовищ вдруг стало пятеро, и я, сорвавшись с места, взмыла по трапу наверх, в грузовое помещение. Снизу в корабль уже заглядывала морда одной из тварей. Лоснящаяся буро-бежевая полосатая шкура, алые яблоки глаз и тянущаяся в мою сторону россыпь отростков… Я зажмурилась, и, «перенося» окружающий мир на внутреннюю сторону век, махнула перед собой кулаком. Голову пробила боль, а двуногий языкатый крокодил-переросток, гортанно вскрикнул от неожиданности, но не сбежал – лишь отпрянул.
В звенящей пелене, ощущая текущую по лицу кровь, я в три прыжка покрыла грузовой отсек, едва не споткнувшись и влетев в коридор через поднятый шлюз. Широкая морда, выпустив из клюва красные языки, стремилась следом за мной. И я сделала первое, что пришло в голову – зажмурилась и изо всех сил махнула взором наискось, срывая незримое покрывало.
Пространство сдвинулось, металл заскрежетал, меня швырнуло назад, а коридор с лязгом разорвался пополам, загибая титановые листы и отделяя меня от чудовища. В оставшуюся неровную дыру оно попыталось просунуть морду, но поцарапалось об край и обиженно завыло. Так громко, что у меня заложило уши. Тут же со всех сторон громогласно заголосили остальные твари. В корму один за другим посыпались удары, и махина зашаталась.
Несколько шагов вслепую назад, что-то тёмное под ногами – и я спотыкаюсь и падаю на металлический пол в пыльном коридоре. Через треснувший на стыке отсеков потолок проникал тусклый рассеянный свет, а на пол капелью падали тяжёлые капли конденсата с крыши. Снаружи рычали и бесновались животные, сотрясая гулкими ударами корабль.
На щель надвинулась темнота, и в неровном отверстии показалось щупальце. Я отползла ещё дальше, в темноту коридора. Здесь они меня, кажется, не достанут, и по крайней мере сейчас я была в безопасности. Усугублять своё положение излишним глазным кровотечением не хотелось…
Корабль уже давно был мёртв. Налобный фонарик выхватил из тьмы стены, облепленные какой-то коричневой плесенью. Двери жилых комнат были распахнуты, и в одном из зияющих проёмов я видела пару скелетов в истлевшей одежде. На серых костях, то и дело протыкая синеватые лохмотья, бывшие когда-то лётной формой, прорастали кристаллы всё того же красновато-бурого оттенка. Полупрозрачные, они играли лучом фонарика, кидая блики на стены…
В первой же пустой каюте я уселась в угол, скинула с плеча рюкзак и дала горящим глазам отдых.
— Дядя Ваня, меня слышно?
Молчание было мне ответом. Корабль экранировал и глушил сигнал. Я осталась без связи. Постепенно стихали удары гигантских животных по металлическому телу корабля, и вскоре звери совсем успокоились. Может, увлеклись кем-то ещё…
— Вот тебе и пионеры неизведанных миров, — пробормотала я, пытаясь не обращать внимание на схватывавшуюся на щеках кровь.
Лежащий рядом рюкзак не оставлял мне никакого выбора. Как и вся ситуация. Будучи загнанной в угол с запасом кислорода на несколько часов, я была вынуждена сделать только одно – всё же узнать то, что скрывала первая пластинка. Догадки сами строились одна за другой. То ли артефакт показывает мою предыдущую жизнь, то ли открывает происхождение того самого механизма, из-за которого вся моя жизнь пошла под откос. Справедливости ради, жизни полумиллиарда человек вообще оборвались…
Соблазн пощупать другие пластинки был велик, но ограниченное время напоминало о себе, поэтому я решила продолжать изыскания в выбранном направлении. Но сначала нужно осмотреться.
Я выбралась в коридор и в первой попавшейся каюте обнаружила скелет в остатках парадной формы с лежащей рядом фуражкой. На весьма неплохо сохранившемся синтетическом ремне с металлической пряжкой висел кортик. Похоже, капитан. Собственной персоной. Ржавая ручка и потрескавшийся футляр неплохо сохранились, в отличие от практически сгнившего блокнота, что сжимал в руках посечённый кристаллами мертвец. Более подробный осмотр скелета показал отверстие в височной кости и покрытый коррозией пистолет в углу.
Стянув с мертвеца ремень, со всем найденным добром я вернулась к артефакту, выложила хлам на пол и перетянула скафандр выше запястья. Предстояло снять перчатку и прикоснуться к ледяному металлу. Мысль об этом поднимала из памяти воспоминание о невыносимо ярком сиреневом свете и боли. Совершенно иной. Такой, которой не было никогда ранее или после…
Я прикрыла глаза и уселась в углу, прислушиваясь к собственному дыханию. Спокойствие, дышим ровно и глубоко… Не нужно волноваться, иначе воздух выйдет раньше времени…
Осторожно я открыла замок на запястье, и кисть тут же окутал холод. Не теряя времени, скинула перчатку и взялась за пластинку. Давай же, волшебная книга, покажи мне самую главную историю…
Глава XIV. Подарок предкам
… Прежде, чем браться за описание времени, нужно было ответить на вопрос, об который могла разбиться любая убеждённость: зачем? Почему бы просто не принять Вселенную такой, какая она есть? Да, разобрать на атомы, рассмотреть и измерить всё, что находится в её пространстве, ну а время признать непостижимым, подстроившись под него с помощью чисел, интервалов и иных человеческих конструктов. В том, чтобы приспосабливаться, человек преуспел, как ни один иной известный науке живой вид…
Нет.
При всей заманчивости погружения в пустые удовольствия с головой человек не мог и не может позволить себе остановить попытки познания, ведь тогда он утратит свою глубинную суть, сокрытую в предрешённой неизбежности и поиске способа избежать это самое неизбежное. В поиске выхода из цикла до его завершения. Если процесс познания бесконечен, рано или поздно и эта задача будет человеком перед собой поставлена…
Один писатель когда-то сравнил жизнь со щелью слабого света между идеально и одинаково чёрными вечностями. Пуга͐ла же и повергала в смятение из этих вечностей лишь одна – та, в которую мы летим со скоростью четырёх с половиной тысяч ударов сердца в час. Потому что именно туда, будто за руку, нас ведёт время. И приведёт к последним секундам, хотим мы того или нет…
Человек не будет собой, если не попытается проверить, можно ли в этом уравнении поменять местами ведущего и ведомого…
За прозрачным обзорным стеклом над линией горизонта вздымалась полусфера объекта Т-1 – гигантский бездонно-чёрный шар терраформера, – вернувшийся своим ходом из путешествия длинною в десятки миллионов лет.
Ни в какое кино я, конечно же, не пошла. Нужно было пообщаться с Тонио, который вот уже три часа не отвечал на входящие вызовы. Ни технической команде, ни Курту, ни мне. При этом он был исправен и передавал в центр управления накопленный массив информации. Семьдесят кветтабайт, в которых были заключён журнал обработки пяти планет в течение почти двадцати тысяч лет…
Принцип древовидности времени гласил: чтобы увидеть результат своих действий, вам нужно остаться там, в прошлом, и жить в нём, переплетаясь с тем бесконечно-ветвистым древом времени, которое неумолимо вырастало, и не было у его кроны пределов. Росло в том числе и благодаря вашим действиям. Динамику же можно было сравнить с лазерной указкой. Мы можем светить вдаль и видим точку настоящего момента, откуда исходит луч. Момента, который в свою очередь порождает бесконечность ветвей, что в свою очередь порождают всё новые бесконечные ветви, и далее, и далее… Но оказаться на конце этого луча нельзя, однако можно непрерывно идти вдоль него своим ходом, существуя во всех ветвях времени, которые вам удастся застать посредством взаимодействий, гравитации и излучения.
Но если сделанные вами изменения никак не затрагивают пространство вашего отбытия, время отбытия в свою очередь останется в том же виде, в котором вы его покинули. Вы можете дожить до него, а затем вернуться в пространство на мгновение позже, избежав непредсказуемого временного парадокса.
Именно так поступил Тонио, породив иное будущее для пяти ближайших экзопланет, но ограничив своё влияние на историю Земли до пренебрежительно малого.