Синее ночное небо было щедро усыпано целыми горстями незнакомых звёзд. Неподвижные продолговатые шлейфы туманностей протягивались вдоль небосклона, источая нежно-голубое сияние, а далеко-далеко внизу расстилалась бескрайняя изумрудная гладь. Она изгибалась, сводилась аркой вслед за искривлением поверхности планеты, уходя за горизонт, а между небом и землёй, неторопливо и вальяжно вращаясь, прямо в воздухе парили огромные пурпурные обломки острых скал.
Я стояла на одном из таких обломков, утопая босыми ногами в синем ворсистом мху. Поверхность планеты отсюда казалась недосягаемой, какой-то призрачной, а воздух был безвкусным и бесцветным. Нет, не так. Воздуха просто не было, потому что я не дышала. Тут же накатила паническая волна, и мне огромного труда стоило осознать, что я нахожусь во сне. Я ущипнула себя. Ничего не произошло. Похоже, это даже не мой сон…
Чуть поодаль резвилась пара небольших странных зверушек. Почему-то они напоминали мне собачек какой-то комнатной породы, однако у них не было ушей, вместо двух задних лап была всего одна, а вся мордочка представляла собой один большой чёрный фасеточный глаз. Они гонялись друг за другом по полянке, меж торчащих из мха цвета индиго длинных извивающихся стеблей с огоньками на концах, словно светящихся улиточьих глаз.
Меня обдало порывом ветра – и пришёл звук. Он хлынул со всех сторон – протяжно запели далёкие туманности; низко заговорил ветер; забавно повизгивали и похрюкивали зверушки, нарезая круги вокруг меня; и мимо, почти на расстоянии вытянутой руки с утробным гулом проплыло огромное скатоподобное существо с длинным хвостом. Крылья создания медленно поднимались и опадали, оно удалялось вниз, к поверхности планеты.
Спокойствие и безмятежность царили в этом чуждом и далёком месте.
Стоило лишь мне об этом подумать, как зверушки бросились наутёк и скрылись меж пурпурных сталактитов, а на скалу медленно наползла зловещая тень. Я подняла голову и оторопела.
Прямо надо мной расплывалось гигантское чёрное пятно – настолько чёрное, что не отражало вообще ничего, полностью поглощая любой свет. Закругляясь, пятно нависало и заслоняло собой почти всё небо, и я почему-то уже точно знала, что будет дальше.
Прямо в центре этой невообразимой сферы заалела кроваво-красная язва. Медленно раскрываясь, чёрный шар обнажал горящее багряное жерло в брюхе, в которое пылающими извивающимися нитями со всех сторон потянулись всполохи атмосферы, распадающейся на составляющие.
Зрелище завораживало и лишало воли. Я стояла, запрокинув голову вверх, к багровому вулканическому жерлу, и не смела шелохнуться.
Земля под ногами дрожала, воздух наполнялся басовитым треском, а тело захлестнула волна холода. Красные всполохи над головой закручивались в темнеющий смерч. Возникшая будто из ниоткуда, чёрная туча стремительно расширялась, клубилась электрическими вихрями и опускалась вниз.
«Это было, и это будет…» — оглушительно прошептал Голос в моей голове, и осколки звёздного небосвода окончательно скрылись во мгле.
Стремительный чад, вздуваясь и проглатывая всё вокруг, накрыл меня с головой…
Я стояла в узеньком коридоре. Сбоку от меня – закрытая раздвижная дверь, за которой теплилась жизнь, а с другой стороны – треплются на ветру лёгкие занавески на прямоугольном окне. Мир вокруг шатался и ходил ходуном, за стеклом беспорядочно мелькали тени – слева направо, слева направо…
«Не дай помешать…»
Спереди, прямо сквозь дверь в крошечный вагонный тамбур на меня быстро надвигалась аспидная чернота, кромешный непроглядный мрак.
Я выставила перед собой руки, меня сбил с ног стремительно несущийся вихрь, и…
* * *
Я сидела на кровати профессора Мэттлока, а рядом, приподнявшись на задних ножках, стоял Томас. Моё сердце бешено колотилось, по лицу струился пот. Существо слегка, будто вопросительно, наклонило голову – излюбленная его поза, так напоминавшая человеческую.
Не говоря ни слова, я вскочила и пулей вылетела в коридор. Будто обухом, в голову ударили воспоминания – страшная радиотрансляция, замерзающий школьный автобус… Рука Отто в моей ладони – и я разжимаю ладонь… Десятки фотографий заслоняющего звёзды угольно-чёрного пятна, несколько лет назад облетевшие весь мир… Голова закружилась, и мне пришлось облокотиться на стену.
Что это было? Предостережение? Предупреждение? Мне предстоит встретиться с тем, что погубило мой мир? Но что мне делать с этой встречей? Как подступиться к мести, так поспешно взятой на себя несколько лет назад, подзабытой, и теперь вновь всплывшей, словно набухшее тело утопленника? Это же просто невозможно…
Я стояла, пытаясь отдышаться, а сквозь туман в голове из каюты дяди Вани доносились крики.
… — Томас! Ты принёс то, что я просил?!
— Да, господин барон! Вот он!
— Этот сухой? Проверенный?!
— Да уж, рванёт так рванёт!
— Прощайте, господа. Сейчас я улечу, и мы вряд ли увидимся. Но когда я вернусь в следующий раз, вас уже не будет. Дело в том, что время на небе и на Земле летит неодинаково. Там мгновения, тут века. Всё относительно… Впрочем, это долго объяснять…
Кое-как очухавшись от наваждения, я сделала несколько осторожных шагов по коридору и остановилась у приоткрытой двери в каюту Марка. Мне срочно нужно было поделиться с ним впечатлениями от увиденного.
Марк сидел на своей кровати спиной ко входу, свет был приглушён, а на жидком кристалле монитора была изображена молодая женщина. С кем это он по видеосвязи болтает? Собравшись было позвать Марка, я замерла и вслушалась в тихую беседу.
… — А вчера Арчи снова сбежал с поводка, просто выскользнул… Хорошо, что это случилось в подъезде, а то нам пришлось бы по всему городу за ним гоняться!
Марк тихо произнёс, вторя своему голосу из колонок:
— Кому же понравится, если его посадят на поводок?
Ага, значит, это запись… Девушка усмехнулась:
— Да уж. Вы, мужчины, чересчур свободолюбивые, вам на месте не сидится. — Девушка сделала паузу, в голосе зазвучало сожаление: — А ведь всё могло быть совсем иначе… Кстати, вот и… Мария из своей комнаты спустилась… Мэри, хочешь поговорить с папой? Иди сюда скорее…
Откуда-то сбоку появилась девчушка лет четырёх, нехотя взгромоздилась девушке на колени и принялась хмуро теребить косичку. Марк протянул руку к экрану и коснулся изображения, а его голос в колонках с наигранным весельем воскликнул:
— Здравствуй, дочь! Как ты поживаешь? Хорошо себя ведёшь, не расстраиваешь маму?
Девушка гладила малышку по волосам, робко улыбаясь. Мэри очень серьезными карими глазами взглянула с той стороны прямо сквозь экран и сказала:
— Дядя, я вас совсем не знаю… У меня уже есть папа, зачем же мне второй? И вообще, мама, ты ведь мне запрещаешь разговаривать с незнакомыми людьми!
Женщина прижала её голову к себе:
— Ну зачем ты так, Мэри…
Девочка вырвалась и убежала куда-то за границу видимости. Марк шумно вздохнул.
— Прости, Марк… Тебя слишком долго не было рядом, она успела вырасти…
Почувствовав моё присутствие, мой сводный брат обернулся. Увидел меня, выключил экран и понурился, глядя в пол. Отвечая на мой немой вопрос, сдавленно произнёс:
— Это единственный разговор с ними, который у меня сохранился. Пересматриваю иногда.
Я оторвалась от дверного косяка, закрыла за собой дверь, бесшумно прошла в комнату и присела на кровать рядом.
— Как много, оказывается, я о тебе не знаю, Марк! Почему ты скрывал, что у тебя есть дочка?
— Я плохой отец. Вернее, даже не отец вовсе, а так… Что бы ты обо мне подумала, если бы узнала, что от мимолётной связи у меня появилась дочь, а я вместо того, чтобы принять ответственность за семью, улетел в дальние края? Нет, я, конечно, поначалу посылал им деньги, но она вскоре отказалась от передач – у неё появилась своя полноценная семья… Я опоздал. Теперь у меня осталось только вот это. — Он махнул рукой в сторону экрана.
— Но ведь самое главное, чтобы они были счастливы, — попыталась я утешить его. — Неужто ты ни капельки не рад за них? Сам же посуди – твой образ жизни совсем не располагает к осёдлости. Какая тут семья, если постоянно мотаешься по всей Галактике? Да и к тому же, если подумать, у тебя тоже есть семья – это мы.
Я мягко коснулась его лица, а он посмотрел на меня намокшими глазами. Сердце защемило – я никогда не видела его таким несчастным, – и я обняла его, прижавшись волосами к небритой щеке.
— Ну что ты, Марик? Ты живой, ты не один, у тебя есть я, наконец…
Он всхлипнул. Страшно и непривычно было видеть его таким. Страшно было от пережитого в каюте Мэттлока, от рухнувших на меня воспоминаний. Страшно было из-за синдрома отмены – организм выводил «Персистенс», который, словно миксер, в очередной раз беспощадно перемолол мой гормональный фон.