Среди всех этих страхов мне вдруг захотелось почувствовать себя в безопасности, буря эмоций овладевала мною. Хотелось схватить Марка и спрятать его вместе с собой где-то глубоко-глубоко, куда не доберутся ледяные ветра, ошибки прошлого и отходняки.
Я взяла его лицо обеими руками и прильнула к его губам в нежном поцелуе. Между нами вспыхнул электрический разряд, невидимая искра, и он, забыв обо всём, мягко сгрёб меня за талию и прижал к себе.
«Дура, ты совершаешь ошибку!» — колотилась на границе сознания единственная мысль.
Но мне было уже всё равно – мне и родному мне человеку было плохо. И ближе, чем Марк, у меня никого не было…
* * *
… Разгорячённые и обессилевшие, мы лежали на кровати. Он отрешённо смотрел в потолок, а я, положив голову ему на грудь и перекинув через него мехапротез руки, глядела в окно на горные вершины, озарённые лучами рассвета, и размышляла о том, что теперь будет. Я позволила себе минутную слабость, и это неизбежно скажется на наших дальнейших отношениях. Меня никогда не беспокоили загулы Марка, когда он пропадал на пару дней с очередной путаной или пытался склеить новую неприступную стерву из спортивного интереса, но теперь… Я представила, как буду ревновать его к каждой встречной-поперечной – и это при том, что мы будто бы ничем друг другу не обязаны. Переспали и забыли, да?
— Марк, ты будешь мне изменять? — бесцветно, задумчиво спросила я.
Он поперхнулся и закашлялся. Придя в себя, воскликнул:
— Но мы же ещё не женаты!
— Но уже встречаемся, да? Нельзя же просто так взять и вычеркнуть эту ночь из жизни.
— Ты же первая меня поцеловала! — возмутился он.
— Мне стало тебя жалко, я хотела тебя успокоить. Не думала, что это зайдёт настолько далеко…
Конечно, я лукавила, ведь в первую очередь мне было страшно за себя, и только потом жаль его самого. Он поднял бровь и почесал затылок:
— Да уж, обезоруживающая откровенность… Тут мне стоило бы оскорбиться, но почему-то не получается.
— Не потому ли, что кровь от головы отлила?
— Пожалуй, что так, — легко согласился он. — Но это было здорово, правда? Главное – не придавать этому слишком большое значение. Займёмся своими обычными делами, а там уж оно само как-нибудь наладится…
Ага, конечно, наладится. Я уже жалела о содеянном, однако… Мне и вправду понравилось, и в целом у меня теперь было приподнятое настроение. Марк действительно знал толк не только в еде.
— Ладно, хватит уже валяться, а то всё самое интересное проспим. — Я встала, потянулась и, провожаемая его каким-то сыто-похотливым взглядом, принялась одеваться. — Я хочу оглядеться на местности и посмотреть, что за посёлок за этими горами…
А картинка за стеклом была словно из сказочного сна. Сна? Чёрт, а ведь я совсем забыла, почему вообще очутилась здесь, в каюте Марка.
— Слушай, Марк… Вчера ночью, перед тем как я пришла к тебе, меня позвал Томас. Не спрашивай, как – я сама до конца не поняла. Но он показал мне картину – какой-то невероятный мир, ставший жертвой этого чёрного… я даже не знаю, чего. Того, что уничтожило мой мир.
Марк мигом посерьёзнел.
— Червяк решил показать тебе видения из прошлого? И с чего бы это вдруг?
— Это ты у меня спрашиваешь? Оно толком ничего не может объяснить, но вот показать умеет, в этом ему не откажешь… Картинка была очень убедительная, совсем живая. И теперь у меня такое чувство, будто что-то плохое должно произойти.
— У тебя всегда такое чувство, — отмахнулся Марк.
— Теперь – по-настоящему. Он сказал: «Это было, и это будет». То, что забрало у меня дом, вернётся. Но я не знаю, что с этим делать.
— И теперь ты вспомнила данную себе клятву?
Я кивнула.
— И потом было что-то ещё. Какой-то коридор, несущийся сквозь тьму…
— Ты понимаешь, что всё это означает?
— Могу лишь предположить, что он знает наперёд о том, что этот шар появится вновь. И он хочет, чтобы я была готова.
— Загадки, кругом загадки… Кстати, о загадках… — Марк присел на кровати. — А ведь мы так и оставили артефакт в разбитой машине, словно какой-то мусор.
— И правда, было как-то не до этого, — спохватилась я. — Пойду проверю, не утащили ли его медведи…
Выбравшись в коридор, я направилась в сторону грузового отсека. Из кают-компании слышались голоса стариков. Дядя Ваня жужжал:
… — Горинско-захаровский Мюнхгаузен – это, прежде всего, художник романтическо-модернистского склада! Он создаёт невероятную субъективную реальность! Которая, первоначально шокируя, в конечном счёте становится правдой!
Мэттлок раздраженно возразил:
— О какой правде речь?! Наоборот – показан кризис идеи правды, когда в обществе утверждается убеждённость в том, что поиски правды бесплодны и разрушительны, что сама правда, если она явится миру, непременно обманет ожидания правдоискателей и принесёт больше бед, чем комфортная ложь!
— Кажется, Рональд, я начинаю понимать тебя и твои замалчивания! Комфортная ложь – вот, что ты готов дать нам вместо правды!
— Не нужно инсинуаций – я не собираюсь вам врать! Но будущее – это не прогноз погоды, его нельзя так просто взять и предсказать!..
Голоса позади меня стихли, и я очутилась в грузовом отсеке. В ангаре пятен крови не было – их, очевидно, смыл небольшой робот-уборщик, стоявший сейчас в углу помещения. А в переходном шлюзе всё так и осталось, как было позавчера вечером, когда мы с грохотом влетели сюда на глайдере. Похоже, дядя Ваня оставил уборку шлюза на нашей с Марком совести. Сами нагадили – сами убирайте. Что ж, это было бы справедливо, если бы не опасный манёвр самого деда, в результате которого нас чуть не размазало о корму корабля.
Спорить и препираться желания не было, поэтому я вернулась в грузовой отсек и решила воспользоваться подвесным краном. С жужжанием механизм подкатился к шлюзу по рейлингам, идущим крест-накрест под потолком отделения. Отмотав лебёдку, я кое-как закрепила её на искорёженном корпусе планера и включила минимальную скорость смотки. Со сводящим зубы скрежетом машина поползла по металлическому полу и встала поперёк шлюза. С некоторым трудом мне удалось приподнять её и развернуть вокруг своей оси, и наконец аэрокар свободно повис на тросе.
Оттащив в боковую часть отсека, я спустила его на стоявший тут же стапель и присвистнула. Зрелище было душераздирающим – днище «Шинзенги» было испещрено пулевыми отверстиями, из четырёх двигателей на месте были лишь три, и только один не имел видимых следов повреждений. Машинка хорошо послужила, но, кажется, её жизненный путь подошёл к концу…
Я вскарабкалась на стапель и, приоткрыв дверь, заглянула внутрь салона. Сумка с «Книгой» была на месте. Открыла баул, чтобы проверить его содержимое. Сверху лежала брошенная мною в спешке пластина с четвёртого этажа исследовательского комплекса. Остальные шесть пластинок, как магниты, держались параллельно друг другу на расстоянии сантиметра. По их поверхности плыли будто бы чернильные пятна, появляясь и исчезая. Я взяла седьмую, развернула её вертикально, и она тут же, выскользнув из моих пальцев, затянулась меж двух других пластин, которые расступились, уступая ей место в своих рядах. Что за причудливая вещь… И как ею пользоваться?
Я аккуратно поводила пальцами по металлу, но ничего не произошло. Коснулась поверхности. Подержалась за неё с полминуты – ничего. Ну что ж, видимо, эта загадка так и останется неразгаданной… Нужно было найти для артефакта безопасное место, и на этом всё. Пусть обо всём остальном голова болит у заказчика – а мне нужно просто получить гонорар.
Я вернулась в свою каюту, открыла гардероб, сдвинула фальшпанель оружейного отсека и аккуратно положила туда сумку. Пора было собираться на разведку. Я оделась, как следует утеплившись, вытянула из дальнего угла гардероба мотоциклетные перчатки и мотошлем устрашающего вида. Взяла из тумбочки одну из платёжных карт на чужое имя с небольшой суммой на счету.
— Куда-то собралась? — раздался голос Марка с порога каюты.
Привалившись к двери, он лениво почёсывал пузо сквозь бинты.
— Да, надо проветриться, не могу больше сидеть взаперти.
— Это правильно. Если будешь пробегать мимо магазина, захвати мне пива и чипсов, а? Я так соскучился по алкоголю и какой-нибудь жирной холестериновой гадости – сил нет…
Я направилась на выход, намереваясь отпихнуть Марка с дороги, но тот снова ловко увернулся. Бросила вполоборота:
— На дворе утро стоит, какое тебе нафиг пиво? Иди-ка лучше зарядку сделай…