— Нет, это предоплаченные номера, всё в комплекте. — Мужчина хитро улыбнулся. — Берёте и звоните.
Лучшим вариантом связи в этих горах мне виделся мобильник. Выходить в сеть с нейра было нельзя, а случись что – мой боевой коммуникатор не пробьётся сквозь сопки и вершины, чего не скажешь о надёжной спутниковой связи.
Я огляделась по сторонам, заприметила в уголке тёплый пуховик и с разрешения хозяина магазина переоделась. Пуховик сидел идеально, и я решила отправиться на корабль прямо в нём.
Расплатившись, я свалила купленное барахло и старую куртку в пакет, вернулась к гравициклу и заперла покупки в багажнике. Рядом с летучей машиной уже стояли мальчишки и возбуждённо гутарили, тыча пальцами в её узлы и агрегаты. Завидев меня, они притихли и сделали вид, что разглядывают что-то под ногами.
В отдалении шумела вода, ласковое солнце пригревало, и я чувствовала его тепло сквозь стоявший лёгкий морозец. Я решила прогуляться по посёлку, но он был настолько мал, что мне хватило пяти минут, чтобы обойти обе его улочки и вернуться к магазину. Мимо с рёвом пронеслись несколько снегоходов и скрылись выше по течению реки, а я снова зашла внутрь и в ответ на вопросительный взгляд продавца поинтересовалась:
— Как здесь с транспортом?
— Да практически никак, — усмехнулся он. — Сюда вообще редко кто добирается, потому что мы живём в отдалении от больших дорог. Идеальное место отдыха для тех, кто в курсе о его существовании. И одно из немногих, где ещё бывает нормальная зима.
— А откуда всё это? — Я обвела взглядом прилавки. — Продукты ведь вам кто-то привозит?
— Да, у нас есть аэрофургон, раз в неделю забираем поставку с маглева – севернее проходит магистраль Шанхай-Хельсинки.
— Насколько севернее? У вас блю-арк есть? Дадите координаты? — засыпала я продавца вопросами.
— Сразу видно старую школу. — Мужчина взглянул на меня с уважением. — Включайте, сейчас передам…
Я активировала функцию беспроводного приёма данных. Старая технология работала крайне медленно и на очень небольшом расстоянии, поэтому многие мехи предпочитали вместо этого модуля устанавливать в нейроинтерфейс что-то другое – например, чип сопряжения с сетью вещей. Однако, я давно уже выработала привычку находиться в офлайн-режиме и не светиться в Системе лишний раз, поэтому модуль этот сохранила, даже несмотря на то, что пользоваться им доводилось довольно редко.
По моей просьбе бородач без лишних вопросов выгрузил подробнейшую карту местности и расписание поездов, и теперь я имела полное представление о том, где мы находимся. Поблагодарив продавца, я покинула магазин, взобралась на гравицикл, завела двигатели и, провожаемая завистливыми взглядами мальчишек и напряжёнными – людей постарше, сделала небольшой круг над посёлком, после чего потянула на себя руль и взмыла ввысь, взяв курс обратно к кораблю…
Глава XVI. Запах денег
… — Слишком медленно! Давай ещё!
Рамон в стойке стоял напротив меня, готовясь отразить удар. Он явно сдерживал себя, словно сжатая стальная пружина. Дай только волю – пружина разожмётся, и тогда лучше не попадаться ей на пути. Я делаю движение – и моментально оказываюсь на земле. Рамон, словно тигр вокруг добычи, нетерпеливо обходит меня и кричит:
— Полный шаг, подшаг к ноге и бедром докручиваешь! Поехали заново!
Вскакиваю, делаю выпад, он молниеносным движением уворачивается и оказывается позади меня.
— Доворачивай бедро! Таз – бедро – и докручивай!
Ещё один выпад – он отбивает мой удар, и я снова лечу на усыпанную опавшей хвоей землю. Протянув руку, Рамон помог мне встать и уже совершенно изменившимся, спокойным голосом произнёс:
— Отдохни пять минут, потом продолжим.
Я села на пенёк и жадно припала к горлышку полупустой бутылки с водой. Пот струился по телу ручьями, дыхание было тяжёлым и порывистым, от жары кружилась голова. Болело всё тело, кроме механических рук и ног – они не знали ни боли, ни усталости. Только они всегда, в каждую секунду были готовы к любому повороту событий…
С того момента, как я вышла из больницы, прошло почти четыре месяца. Шесть дней в неделю каждое утро я исчезала из дома и появлялась только под вечер. Преодолевая боль, я целыми днями бегала, прыгала, подтягивалась, отжималась и метала снаряды, обучая своё биологическое тело гармонии с механикой и приводя себя в надлежащую форму. Иногда на несколько дней мы уезжали далеко на север, в обширный подлесок, где Рамон, не щадя ни меня, ни себя, гонял меня по заброшенному лесному полигону и натаскивал в боевых искусствах различных стилей.
Не привязываясь к какому-то конкретному, что-то он давал из карате, что-то – из муай-тай, но его излюбленным стилем был русский армейский рукопашный бой, и вся эта сборная солянка была замешана на глубокой философии карате. Сегодня я, если можно так сказать, отдыхала – дни, когда мы практиковали карате сразу после десятикилометрового забега, были сравнительно лёгкими.
Рамон, несмотря на свою весьма плотную комплекцию, был быстрым и очень гибким. Движения его были хлёсткие и едва заметные глазу, и поймать его мне удавалось очень редко… Он возник из-за дерева, как будто из ниоткуда, и встал напротив меня.
— Ты пойми, противник не даст тебе времени сообразить. Тебе нужно не сцепиться с ним, а нейтрализовать максимально быстро. Раз – и он выключен! Если атака не удалась сразу – выходишь из зоны контакта. Отдышалась?
Грудь до сих пор сдавливала нехватка кислорода, но я кивнула и поднялась, прошла несколько шагов и встала в стойку.
— Теперь – атака-двойка, — зычно скомандовал наставник. — Подставляешь руки, голова защищена. Левой, правой и назад. Поехали!
Подскакиваю, левой, правой, Рамон отбивает оба удара, резко даёт мне ногой под колено – и я снова повержена. К горлу вдруг подступил ком от обиды и злости, а наставник оглушительно заорал над самым ухом:
— Двигайся! После атаки – полноценный машинальный рывок назад! Голову не забывай прикрывать!
Зажмурившись, я сделала несколько глубоких вдохов, чтобы подавить рефлекторное желание сбежать. Рамон всё это время терпеливо выжидал. Наконец, я вернулась на позицию, хрустнула лопатками и вновь встала в стойку…
* * *
… Прислонившись спиной к облицованной камнем стене, я сидела на небольшом раскладном стульчике в пяти метрах от входа в первоклассный отель в самом центре Ла Кахеты, за многие сотни километров от родного дома. Вновь далёкая столица, где я когда-то получила аванс – возможность двигаться, – обступала меня со всех сторон. На мне была старая коричневая хламида, грязные рваные кроссовки и стёртые в заплатках джинсы. В металлических пальцах я сжимала бумажный стаканчик из-под кофе и понуро глядела вниз, на брусчатку, на фоне которой мелькали начищенные ботинки, туфли на высоком каблуке, сапоги, ботильоны, спортивные кроссовки…
Люди сновали туда-сюда, деловито спеша по своим делам. Изредка в стаканчик с лёгким звоном падала очередная монетка. Сегодня было негусто, но на кофе мне уже хватало.
В десятке метров от входа был припаркован огромный чёрный лимузин, позади него стояли два больших внедорожника сопровождения. Рядом с машинами с ноги на ногу переминался крепкий охранник в костюме, чёрных очках и с коммуникатором за ухом. Ещё двое стояли у самого входа в гостиницу.
Я встала, сложила стульчик и прислонила его к облицовке. Согбившись, медленно поковыляла в сторону входа в здание, где возле двери застыл пожилой молчаливый консьерж в сине-бордовом мундире. Я подняла на него жалобный взгляд больших влажных глаз из-под капюшона, с еле слышным позвякиванием тряхнула стаканчиком и тихо спросила:
— Можно мне к кофемашине? Знобит… Согреться очень хочется…
Оба охранника пристально смотрели прямо на меня, а лицо консьержа брезгливо искривилось. Было видно, как борется в нём желание прогнать попрошайку с сочувствием к калеке. Второе победило, он повернулся к мордоворотам и произнёс:
— Всё нормально, эта побирушка тут уже две недели околачивается, — и следом уже мне с явным недовольством в голосе: — Давай, только быстро. Тебе нельзя показываться на глаза уважаемым людям.
— Спасибо большое, вы очень добрый человек…
— Всё, иди, не мельтеши тут.
Я проковыляла в светлый вестибюль гостиницы. За стойкой пухлая и разодетая, словно попугай, женщина-администратор молча встретила меня неодобрительным взглядом из-под бровей. Уже отлично знакомая мне бежевая кофемашина стояла за углом, в самом начале коридора, куда я и направилась – нарочито медленно, подволакивая ногу. Высыпав мелочь в механическую ладонь, я стояла возле аппарата и считала монетки, краем глаза украдкой поглядывая в сторону. Вот охранник, обходивший коридор, потерял ко мне интерес, развернулся и зашагал в обратном направлении. Пора!