Мечта стала блекнуть.
Френчи снова включил двигатель.
– Да, да, покажут! – повторил он. – Возьмут дело в свои руки, и тут уже ничего не попишешь.
Я схватился за поручни, и меня вывернуло наизнанку. Френчи был прав. Мечты были тщетными. И Шведе предсказал мне будущее. Прежние времена кончились, на одного себя и Бога уповать было нельзя. Человеку, которого обвиняли в убийстве, нельзя найти тихой гавани. Я мог изменить имя и начать зарабатывать на жизнь другим способом, но свои волосы, лицо и тело я изменить не мог.
Сорок восемь тысяч долларов? Смешно. Я не имел и десяти центов. У меня не было даже шансов добраться от берега до банка. Первый же полицейский в Гаване сразу же сцапает меняи отведет куда следует.
Меня опять затрясло. Бутылка с ромом выпала у меня из руки и упала в воду.
Какое-то мгновение она потанцевала на воде и затонула.
17
У пирса стояло с полдюжины судов – почти все рыболовецкие. Исключением было судно Корка Аверса. Я спрыгнул на пирс, поймал канат, который бросил мне Френчи, и накинул его на столбик. Френчи закрепил канат на корме и присоединился ко мне.
Музыкальный аппарат в баре наигрывал милую песенку о луне. Я спросил Френчи, как называется этот шлягер.
– Если не ошибаюсь, "Как высоко висит луна". Появился после того, как ты сел.
Как высоко висит луна. Что мне было делать? Пирс был длинный и узкий, и мы шагали по нему среди гор ракушек.
Бар Салли мог показаться романтичным, но на самом деле не был таким. В нем было жарко, грязно и скверно пахло...
В баре сидело восемь – десять человек. Все приветствовали Френчи кивком головы. Один из них сказал: "Хэлло".
На меня никто не обратил внимания. Их нельзя было назвать неприветливыми, просто каждый занимался своим делом. Таково было единственное правило в заведении Салли.
За столом рядом с Корком Аверсом сидела маленькая пьяная брюнетка, которая чуть ли не вылезала из своего платья. Она бросила на меня взгляд и судорожно сглотнула.
– Черт возьми! Это же Чарли Уайт! Разве это не парень, которого ищут?
– Заткни свою проклятую глотку, – сказал Корк, продолжая размахивать бутылкой в такт музыке.
Я никогда не видел Салли в обуви. Не было ее и сейчас. Он стоял за стойкой без рубашки, только в одних белых брюках из парусины. Его живот вываливался из-за пояса. Салли постарел. Вьющиеся волосы на груди поседели.
– Добро пожаловать, господа, – сказал он и поставил на стол две жирные кружки с пивом. Потом, даже не бросив взгляд на меня, показал головой на дверь и неслышно произнес губами "семь".
– Как поживаешь, Салли? – спросил Френчи.
– Хорошо, очень хорошо, – ответил тот.
Я отпил пива, а потом прошел по коридору к комнате № 7 и постучал.
Бет спросила тихо и с опаской.
– Кто там?
– Чарли.
Она открыла дверь. Я вошел и закрыл ее за собой. Это было маленькое квадратное помещение с некрашеными деревянными стенами. В комнате находились стол, стул и кровать. Чтобы платье не пропотело, Бет сняла его и повесила на вешалку. На ней были только бледно-розовая нижняя рубашка и белые сандалии на высоких каблуках. От жары ее волнистые волосы висели прядями. Она была настолько потной, что рубашка прилипла к телу.
– Я не хотела ждать снаружи, – сказала она. – Поэтому Сальваторе предоставил мне эту комнату.
С потолка на зеленом шнуре свисала 25-ваттная лампочка. Я остановился перед Бет и посмотрел на нее. Она была действительно хороша, как мне и помнилось. Но она так постарела. Появились морщинки, а под глазами темные круги.
Я поднял ее за подбородок.
– Ты выглядишь как невеста.
Она поднялась на цыпочки и поцеловала меня.
– Мне тоже так кажется...
Потом она спрятала свое лицо у меня на груди и заплакала.
– Я так беспокоилась...
Какое-то время я крепко прижимал ее к себе, наслаждаясь этими объятиями. А потом она подняла голову и дотронулась до порезов и ссадин на моем лице.
– Кто это тебя?
– Ты не знаешь. Это случилось на острове.
– Кто же?
– Я никогда раньше не видел его.
– Где он теперь?
– Убит.
– Кто его убил?
– Я.
Бет снова начала плакать. Потом откинула голову назад и посмотрела на меня.
– Что же будет?
– Мы попали в еще более неприятную историю, чем история с Цо, – сказал я ей. – Кто-то использовал наш старый дом как временное прибежище для эмигрантов, ввозимых контрабандой.
Теперь ее голос был уже не настороженным, а скорее энергичным.
– Кто?
Мои ноги были все еще слабы. Я сел.
– Пока не знаю. – На столе лежали сигареты, я взял одну и закурил, глубоко затягиваясь. – Мне надо поесть.
– Ты не ел?
– Съел только банку бобов.
Я открыл дверь и прошел по коридору. Салли вопросительно поднял свои пушистые брови. Я заказал рыбу горячего копчения, хлеб и пиво.
Когда вернулся, Бет сидела на кровати. Я поставил поднос на стол и снова запер дверь.
– Сегодня я говорила с мистером Клифтоном. Ты был прав, он меня высмеял. Сказал, что не существует ни малейшего сомнения, что Цо убил ты, и что было бы большой глупостью тратить деньги на детектива.
– О Клифтоне потом, – сказал я. – Поговорим сперва о Кене.
– А что с ним?
– Он дважды был на острове.
– Я знаю, поэтому я так и беспокоилась.
– Важнее другое, он знал, что я там, и заставил меня уйти на болото. Но он не хотел меня арестовывать, он хотел меня убить. Не как полицейский, а как человек. Почему?
Бет сидела, опустив голову и теребя свою рубашку.
– Ну, ведь ты знаешь, что Кен влюблен в меня. Во всяком случае, был. Может, это из ревности?
Рыба была вкусной, только слишком жирной. Я вытер руки полотенцем, лежащим на столе и, видимо, предназначавшимся для другой цели.
– А у него был повод для этого?
Бет перестала теребить рубашку и посмотрела на меня.
– Ты не имеешь права задавать мне такой вопрос.
Жара в комнате была такой густой, что дышалось с трудом. Я запил рыбу несколькими глотками пива.
– И тем не менее я спрашиваю, Бет.
– После всего, что у тебя было с Цо?
– Да, несмотря на это.
У Бет задрожали руки и губы, лицо скривилось, словно она вот-вот снова заплачет. Она резко откинула голову.
– Да, у него были основания, если ты уж так хочешь знать.
Рыба уже не казалась мне такой вкусной. Напротив, она словно застряла в горле.
Слезинка покатилась у Бет по щеке. Ее глаза по-прежнему смотрели на меня.
– Я могла перенести то, что ты попал в тюрьму, но мысль о другой женщине меня совсем убила. Кен был добр. Он заходил ко мне на квартиру, в контору, мы беседовали. – В ее голосе появились истерические нотки. – А однажды это случилось. Мне было безразлично. И потом я считала, что расквиталась с тобой. – Она провела рукой по груди. – Мне это даже понравилось. Впервые в жизни это доставляло мне радость. Казалось, будто спали оковы. – Она еще больше заплакала. – Так продолжалось около месяца, а потом я снова пришла в себя. Стало ясно, насколько я себя унизила. Я попыталась протестовать, перестать видеться с Кеном. – Она всхлипнула. – Но Кен и слышать не хотел об этом. Он вынуждал меня. Говорил, что убьет меня, если я порву с ним.
Наконец мне удалось проглотить кусок рыбы.
– Каков подлец! – выдавил я. – Жирный и подлый трус!
Бет продолжала всхлипывать.
– Поэтому он тебя и ненавидит. И хочет тебя убить. Он рассвирепел, когда я сказала, что написала тебе и что хочу начать жизнь сначала. – Она вытерла глаза тыльной стороной ладони. – Поэтому мое письмо к тебе и нельзя назвать любовным, я хотела тебе все рассказать, когда мы встретимся, потом ты оказался перед моей дверью, и это показалось для меня самым важным.
Я подошел к кровати и сел рядом с ней.