- Она у вас?! – удивление с едва заметным облегчением в голосе светловолосого «Тимура» стало сигналом к открытию квартиры.
- Я ее отбила, - улыбнулась кротко и махнула рукой в сторону слабоосвещенного коридора, - забирайте.
Они совершили три ходки. Первую с девочками, вторую с чемоданами, третью за пояснениями, а именно, почему Олеся не в своей одежде и что за рецепт с таблетками я вручила вместе с ней. Спрашивал Шкафчик, но именно «Тимур» буравил меня тяжелым взглядом.
- Точно, чуть не забыла… - Сбегав в ванную, принесла пакет с уже чистой и почти сухой одеждой, поверх нее уложила сумочку, а туфли вручила из рук в руки. – Как я уже сказала, девочка была в клубе, получила дозу чего-то психотропного и вела себя неадекватно тихо. Потом ее рвало, пришлось вызывать скорую, отмывать квартиру…
- Ясно. Дальше.
- С ней был брюнет, светлоглазый, в темном костюме. Возраст около тридцати шести. Среднего телосложения. Ухоженный, с бородкой. Узнав, что вы скоро явитесь, он сбежал.
- И когда это было? – прищурился мордоворот и дернул антресолькой.
- В десятом часу.
- А позвонить? – долетело угрожающее с лестничной площадки.
- А хоть раз поднять трубку? – тон-в-тон вопросила я и сама поспешила сбежать. – В общем, доброй ночи! Приятных снов, душеных разборок с дочерью, - это уже взъерошенному, перед которым я с наслаждением закрыла дверь квартиры. Про тамбур не беспокоилась, они его как вскрыли, так и закроют.
2
2.
- Том, твой молчаливый объявился. Я знаю, что ты в отпуске и все такое, но... он уже двадцать раз названивал... Можно я его на тебя переключу?
- Мой молчаливый?
Нужно признать, после жаркой ночки, которую я провела с девчонками семейства Гладько, утренний звонок из центра психологической помощи я, во-первых, не сразу услышала, а во-вторых, не сразу поняла.
- Да как бы... – Голос Светика, исполняющей роль секретаря, снизился до шепота. - Тот, что не разговаривает. Ты называешь его Крикуном, что ли, а мы Молчуном.
- А! Сам Крикун объявился. Конечно, давай его сюда. – Я взбила подушку, в уме подсчитывая, что молчаливый мерзавец больше месяца на связь не выходил. Думала, бросил наши игры за ненадобностью. – Ух, поговорим!
Она удивилась моему энтузиазму, возможно, даже нахмурилась, с недоумением взирая на телефонную трубку.
- Светуль? – позвала я.
- Да, извини, забываю, что ты иначе реагируешь на него. Все, лови...
Щелчок, перезвон, и мой мобильный отозвался трелью. Вот только вместо стандартного «indefined» отобразилась непонятный набор знаков на иврите. Ладно, потом разберусь, с чего вдруг он из дружественной Армении переехал.
- Привет, красавчик! Как ты сегодня? – вопросила с радостью, точно зная, кто бы ни был по ту сторону «провода», он хмурится.
Представить собеседника счастливым не выходило от слова «совсем». Слишком много холода разливалось от этой тишины. Поэтому я всегда начинала наш разговор, до предела разгоняя энтузиазм и восторженность, словно скучала. Хотя сказать по правде, я действительно скучала по внимательному слушателю, которому просто не хватает голоса. И я в этом убедилась, когда в прошлый раз зачитывала вслух нудный любовный роман про графьев и баронесс, запутавшихся в сетях любви и светской морали. Просто рассказывать было нечего, а он со звонками зачастил.
- А у меня куча новостей! – поделилась я, устраиваясь удобнее. – Даже не знаю, с чего начать. Тебе как, с грустного или с веселого? Думаю, ты не откажешься повеселиться. Итак, только представь. Ранняя... рань. Серая тишина за окном. Лязг ключей в двери и...
То, что домушники пытались вскрыть мою дверь в одно прекрасное июльское утро, я рассказала в деталях. И про то, как я Баса на них спустила, и про то, как на Баса потом в полицию заявили. А ведь он даже не покусал, всего лишь потоптал негодяев немного. Ну, правда, повалил вначале, а потом потоптал и слегка обслюнявил... В общем, мамаша этих недоносков написала заяву на пса, а я на ее отпрысков. Разошлись полюбовно, но здороваться мы перестали. А Бас по велению Себы переехал в деревню, удобрять кусты роз. Потом рассказала про пикник на крыше и сгоревший шашлык – сосед переусердствовал с разжигайкой и чуть из самого себя не сделал закусь. Далее про сына и его последний приезд.
- Ну как приезд... – произнесла, глядя в потолок. - Я видела его лишь за завтраками, и то не каждое утро. Однако это не умалило моей радости и готовки. Представляешь, в последний день замариновала мясо, а он не предупредил, что скроется из дома с самого утра и до поздней ночи. Теперь у меня в холодильнике лежит прекрасное мясо для идеальных шампуров и нет едока.