Когда Иван, последним спустившись вниз, отвязывал веревки, он заметил, что Цырен куда-то исчез. Как только тела убитых были погружены на вездеход, Цырен возник рядом с Иваном, словно из ниоткуда. Физиономия у Цырена была довольная, и он, несмотря на происходящее, даже подмигнул Ивану. Но Ивану было не до веселья.
— Ну что, господин лейтенант, говорите, шатун? — тихо спросил Иван лейтенанта Бару, когда тот проходил мимо.
Бара серьезно глянул на него своими круглыми карими глазами, губы его дернулись, как будто он хотел что-то сказать, но в последний момент лейтенант отвел глаза и прошел мимо друзей.
— Пойдем и мы, Цырен, — сказал Иван другу, — а то мне что-то плохо… Тошнит меня от этого места.
— Да ладно, Иван, место как место. Ты еще даже не знаешь, какое это хорошее место!
У Ивана не было сил реагировать на это неожиданное заявление друга.
Он оглянулся. Бледное пятно безразлично-мутного солнца висело над самым горизонтом, небо мглилось, затягиваясь белесыми плотными облаками. Кроваво-черные скалы, местами припорошенные снегом, отбрасывали глубокую непроницаемую тень на капище. Поднимающийся северный ветер посвистывал в камнях, гнал снежную пыль вдоль смутно белеющих сопок. Торчавшие из снега верхушки искривленных лиственниц походили на высохшие руки мертвецов, жадно тянущиеся к стылому небу. Иван тряхнул головой, отгоняя наваждение, и двинулся вслед за Цыреном.
Найденные тела сгрузили в холодном гаражном боксе и рядком уложили на бетонный пол.
— А Лехи Пиякина здесь нет… — тяжело вздохнув, заметил Васька Поплавский и вышел.
За ужином отделение вяло ковыряло макароны вилками — есть никто не мог. Единственный, кто с аппетитом поел, был Цырен Бадманов. Он с легкостью умял свою порцию и порцию Ивана, от которой тот отказался.
— Ну ты, Цырен, даешь! — сказал Васька Поплавский, с завистью глядя на Бадманова.
…На вечерней поверке на плацу появился майор Хенкер. Иван надеялся хотя бы сейчас услышать командирский голос майора, но тот молча принял доклады взводных и кивнул комиссару по пропаганде, разрешая зачесть приказ.
Голос комиссара ломался, как будто у него сильно болело горло. Усиливающийся ветер сносил слова в сторону.
— На территории заставы и на вверенном нам отрезке границы… усиленный режим несения службы… караулы удвоить… по одному не ходить… за территорию заставы — ни под каким предлогом, никакого самоуправства… распространение слухов… по всей строгости… Послезавтра… представители военной прокуратуры…
— Ага, — прошептал рядом Цырен, — приедут они, как же…
— А почему нет, Цырен?
— Метель будет ночью. И завтра. Долгая метель. Поверь мне.
Иван спорить не стал. С очевидным не поспоришь.
Настроение в казарме было подавленное. Бойцы почти не разговаривали друг с другом, а если и перекидывались словечком, то полушепотом, словно кого-то боялись.
— Откуда тут китайцы?
— Международный конфликт, натурально…
— И главное, непонятно, что за тварь такая… Кто это мог сделать?
— Рысь? Птица Рух?
— Сам ты птица Рух… Балда… Не был ты там, наверху.
— А ты был?
— И я не был, вон Васька был… Говорит, логово там настоящее…
— А видели среди них двух летунов, мужики говорили, что пропали из летной части? Нет? Одного только? А где тогда второй?
— Вот незадача…
— Дождемся мы прокуратуры…
— Ага, дождемся! Себе на голову.
— А в караул-то, мужики, когда? Завтра?
— Завтра…
А когда вечером Бадманов пошел в сортир, чтобы там, тайком от дневального, выкурить на сон грядущий свою забавную маленькую трубочку, все отделение, один за другим, как-то очень быстро набилось в крохотное душное помещение. И уж как-то совсем не ожидал Цырен, что станет центром этого «братства курильщиков». Иван с любопытством наблюдал за происходящим из-за плеч товарищей. Густо надымили в клозете — хоть топором руби.
— Ну че, Цырен? Давай колись, че знаешь! — наконец сказал Васька Поплавский, но Бадманов только невозмутимо глянул на него, и все.
— Че молчишь?
Цырен не спешил отвечать, докурил, выбил трубку в вонючую консервную банку, заменявшую пепельницу, пожал плечами и встал.
— А я, Василий, и не знаю ничего! — ответил он, крутым плечом раздвинул окруживших его сослуживцев и попытался выйти.
— Подожди, вы же, кажется, встретили эту тварь тогда на вездеходе? — Василий взял Бадманова за плечо, хотел задержать. Иван заметил осуждающие взгляды: мол, что ж вы так с товарищами-то?