Иван вылил в канализационный слив грязную воду из ведра, убрал его на место. Все, курорт закончен.
— Мария! — заорал он громко, так чтобы она услышала его в храме. — Мария! Собирайся, мы уходим!
Она не отвечала, и Иван, толкнув дверь, вошел в храм. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять: Марии не было!
— Мария! — Иван обежал несколько каморок, находившихся на противоположной стороне, вернулся в храм. Мелькнула мысль, что здесь наверняка имелись тайные ходы и, быть может, Мария куда-то ушла по ним. Но, увидев, что дверь, ведущая в тоннель, приоткрыта, он, похолодев, толкнул ее, вышел в тоннель совершенно безоружный, готовый голыми руками порвать кого угодно, кто мог бы угрожать Марии, но и там никого не было. Под тяжелым ботинком Ивана что-то хрустнуло, он наклонился, посветил, поднял предмет, который увидел в грязи. Он поднес к глазам, желая удостовериться, что это ему не привиделось, маленький серебряный крестик на тоненькой порванной цепочке. Крестик Марии.
— Мария! — Иван закричал в темноту, все еще надеясь, что она откликнется. — Мария!!!
Но его крик эхом отразился от высоких сводов и вернулся к нему. Иван замер, весь превратившись в слух. Померещилось ему или он в самом деле услышал какие-то шорохи?
Иван метнулся в свою комнатушку, схватил каску с фонарем, дробовик, на ходу зарядил его, побежал обратно.
«Никакая тварь внутрь храма зайти не могла, это совершенно точно, тут отцу Евлампию я доверял, доверяю и будут доверять, — лихорадочно соображал он, не в силах понять, что же случилось. — Вокруг кто-то ходит, но сюда не сунется. Тогда что случилось? Может быть, она сама открыла дверь? Но почему? Может, ее кто-то позвал? Услышала знакомый голос? Или померещилось что-то?»
Иван выбежал наружу, свернул направо, туда, откуда, как ему казалось, доносился шум, и побежал. Он был готов ко всему: не страшна ему была сейчас ни стая свирепых шеликудов, ни разъяренная кумора, ни голодный сабардык, но, к своему разочарованию, он не встретил никого из них. Примерно метров через триста он выскочил в большой колодец, куда сходились несколько коллекторов. Стекающая по ним вода исчезала в громадном люке, прикрытым чугунной решеткой. Иван посветил вверх, но своды были так высоки, что свет фонарика терялся, не в силах пробить толщу мрака. Правда, Иван различил на границе света и тьмы черную тень — тьма сгущалась, чернея, словно там, под потолком, на стене, была не тварь, а некая дыра в пространстве, черная дыра.
А еще Иван услышал шипение. До того знакомое, что у него аж под ложечкой засосало.
— Ива-ан… Вот мы и встретились, Ива-ан…
Иван поднял дробовик, чтобы выстрелить, но тут же опустил. Если Мария у Хурмаги, он может ненароком ранить девушку.
— Эй ты, гадина, спускайся вниз! — крикнул он, надеясь разозлить Хурмагу. — Иди сюда и дерись!
В ответ темнота рассмеялась…
Ивану на мгновение показалось, что Хурмага там, во мраке, не один, что их там много, потому что этот страшный смех рассыпался на десятки голосов, гулко прокатился под сводами, а потом словно снова собрался в одно.
— Твоя женщина, Иван, у меня, — прошипело сверху, — лучше ты приходи ко мне. Я жду, приходи…
Послышался шелест громадных крыльев, тень скользнула над его головой, что-то звякнуло, и Иван остался в колодце один. Он заметался, надеясь найти лестницу или потаенные ступени, пытался забраться прямо по стене, но как назло в этом месте она была скользкой как лед, и Иван прекратил бесполезные попытки. Он в ярости кусал губы, бил кулаком в стену… Конечно, выход наверх был и, возможно, где-то поблизости, но найти его в лабиринте тоннелей было невозможно. А значит, действовать надо по-другому. Рационально и обдуманно. Можно было, конечно, от злости на себя разбить голову о стену, но только толку от этого немного.
Только бы Мария была жива!
Иван даже вообразить не смел, что мог сотворить с ней Хурмага… Торопливо он возвращался обратно к храму, держа дробовик наизготове.
«Где же он прячется в Москве? Центр города выжжен… Значит, вспоминай, какие еще небоскребы остались. Так… Все. Знаю, где он может быть: центральный офис „Нового Авалона“, небоскребы Тринити. Это мне с Киевского шоссе надо до Каширки добраться. В одной из высоток размещалась клиника, где эту тварь воскресили, лучше сказать — засунули в тело майора. Точно, это там! По прямой километров тридцать будет. Но это по прямой… Эх… Так и не успели достроить еще одно кольцо под землей…
Ну почему Мария вышла в тоннель? Почему? Почему, Господи? Кто ее позвал? Что она услышала? Крики о помощи? Плач? Плач… Да, тогда в тундре здорово он меня доставал, этот плач, а потом я его больше не слышал… Мария! Мария… Эх, эти женщины, нет бы меня позвать… Мария! Я иду, Мария, ты только живи, ладно? Мария!»