Женщина - видимо, воспитатель, сильными ударами длинного клинка, прикрепленного к руке, отправляла врагов на тот свет. Однако цепкие когти зомбированных дотягивались то до одного, то до другого ребенка. Вот она, крича, бросается вперед. Он видел, как она беззвучно разевает рот, сметает двоих, но третий вцепляется ей в руку.
Дети спешат на помощь: кто-то с похожим клинком, кто-то с палками и камнями. Их одного за другим разрывают на части. Не выдержав зрелища, Онуфрий ударил по монитору кулаком, тот заискрился и погас. Последнее, что он успел увидеть, как женщине оторвали руку вместе с клинком. Она и трое детей остались в комнате с десятком зомби.
Онуфрий сел на пол, упёрся спиной в стену и тихо заплакал. Он был один и никто не смог бы увидеть его слез, поэтому он не стал сдерживать порыв. Онуфрий, такой сильный, такой огромный, был абсолютно беспомощен. Он никак не мог помочь детям и женщине. Они все погибнут, так же, как погибла пятью минутами ранее Фекла.
- Будь проклято это задание вместе со всеми вылазками и епархией! - Он понял, что сказал это вслух. Онуфрий с шумом вобрал воздух - они ещё живы и должны сделать все, чтобы смерть ребят не была напрасной. Сконцентрировавшись на дыхании, он сидел несколько минут, прогоняя через свои легкие затхлый воздух.
Донесшийся из коридора звук выстрела заставил его мгновенно вскочить на ноги. Затем раздался следующий выстрел, и Онуфрий рванул что есть сил к батюшке. Когда он выскочил в коридор, батюшка левой рукой неуверенно пытался отстреливаться от наседающей толпы зомби. Из двери, которую они забыли закрыть, по одному - по двое просачивались зомбированные. Их черно-фиолетовые, ничего не выражающие глаза цепко смотрели на живых.
С первобытным рыком Онуфрий снес щитом первых четырех зомби. Затем закружил булавой, снося головы по паре за удар. Он был словно волк, защищающий своего последнего детеныша. Сильными взмахами он расчищал дорогу, не позволяя зомби оказаться у него за спиной. И в тот момент, когда добрался до двери, понял: она распахнута. Если сейчас не захлопнуть её и не подпереть, зомби будут спускаться со всех верхних этажей, которые не забаррикадированы.
Стараясь не уменьшать натиск, он работал кувалдой как ветряным крылом. Каждый взмах находил свою цель, он не сдерживался. Спустя какое-то время он понял, что уже стоит на лестнице и дверь, которую нужно закрыть, за его спиной. Не поворачиваясь, он стал быстро отступать, не прекращая наносить удары, а затем, повалив трех зомби, резко отпрыгнул и захлопнул дверь.
Отец Евстафий тоже не терял времени даром: добив валяющихся на полу зомби, он быстро подошел к двери, неся в здоровой руке длинную металлическую палку, похожую на лом. Несколькими ударами он сделал углубление в полу, а затем упер лом в дверь.
Несмотря на то, что подпорка была сделана на скорую руку, получилась она на удивление удачно. И всё же Онуфрий предпочел перестраховаться: принес решетку, которую вырвал с поста охраны, и укрепил дверь ею.
- Ох, окаянные, теперь-то уж вам не пробраться, - отец Евстафий одобрительно смотрел на получившуюся конструкцию.
- Может, и не пробраться, но что дальше? За нами коридор, полный зомби, а перед этим коридором ещё двадцать этажей, которые мы до конца не вычистили. - Онуфрий огляделся. Похлопав по плечу, батюшка доверительно посмотрел ему в глаза.
- Есть у меня одна идея, сын мой. Раньше она была неосуществима, уж больно высоко мы были. А теперь мы на 45-ом этаже. Судя по схеме, под нами только восемь этажей осталось, не так уж и много. Но главное, - он заговорщицки подмигнул, - у меня в крестоносце есть полсотни метров стального троса. Для разных нужд. В данном случае -для наших. Я спущу тебя на тросе вниз. А потом, с Божьей помощью, и сам спущусь за тобой.
Отче был явно под кайфом, беспричинно посмеивался, но идея была здравая. Вместо того, чтобы пробиваться с боем через восемь этажей, где непонятно что находится, разумнее спуститься вниз на тросе. Раньше высота не позволяла так сделать, но теперь, когда они бросили крестоносца, это был лучший вариант.
Подойдя к павшему крестоносцу, Евстафий нагнулся и достал бобину, продемонстрировав толстый крюк на конце тонкого стального троса.
- А как же вы спуститесь, батюшка, после меня-то? Трос ведь стальной, тонкий, он и руки вам разрежет, и ткань любую.
- То ежели руками держаться. А я вот такой блок тормозящий сделаю, - батюшка показал приспособление, над которым поработал заранее. Несколько скользящих зажимов с реле были столь искусно закреплены на толстой железяке, что позавидовали бы альпинисты.
- Этот блок на чем-то ещё держаться должен будет.
- Правильно мыслишь! Ты мне и поможешь. Блок-то я давно смастерил, а страховочный пояс сделать все никак времени не хватало. Сейчас сделаем. Нужно только из брони моей ремни безопасности вырвать, желательно с креслом.
Они открутили несколько деталей, с мясом вырвали крепления, и сделали приличную гондолу для спуска. На бронежилете Онуфрия была лямка для переноски раненых, так что для него придумывать ничего было не нужно. Правда, вместе со щитом и кувалдой вес получался запредельным. Поразмыслив, они решили все вооружение просто сбросить в сумке, прикрепив её к тросу. Даже если ручки у нее оторвутся, не страшно. Наконец, они настроили подъёмники для лестничных пролетов. На случай, если трос не достанет до пола, можно очень медленно спуститься по лестнице в шахте лифта.
Они вбили кувалдой стальной прут в двери лифта и раздвинули их, открыв проход в шахту. Шахта лифта была не освещена, в нее скинули химический фонарь. Немного покружив, фонарь достиг дна и высветил силуэт разбившегося общего лифта. Покорёженный металл не был особо удачной площадкой для приземления, но оказался ближе, чем они рассчитывали. Но роли это уже не играло.
Они закрепили останки крестоносца, вбив уцелевшую руку в пол под ним. Общего веса и этого крепежа должно было хватить для того, чтобы спуститься.
Первым, как договаривались, пошел Онуфрий. Приятного в том, чтобы спускаться подвешенным в бронежилете, было не много, и он порадовался, что избавился от лишних подсумков и примочек. Тонкий трос разматывался, вгрызаясь в бетон с тихим скрежетом. Наверху он оставил щит и кувалду, взяв из оружия только автоматический пистолет - этого было достаточно.
Он медленно спускался между этажами, вслушиваясь в тишину: было на удивление спокойно. Добравшись до крыши лифта, он неуверенно встал на покореженный металл, взял в руки химический фонарь и помахал Евстафию. Трос перестал опускаться и замер. Дверцы лифта смялись и были выворочены внутрь. Единственный люк был открыт, через него при свете фонаря Онуфрий рассмотрел пол. До него оказалось не больше полуметра. Спускаться вниз смысла не было.
Он попробовал отогнуть дверцу, но только обломал ногти. Двери заклинило напрочь. Заглянув за отогнутый край, он увидел то, чего не ожидал - стену. Судя по расположению дверей на предыдущих этажах, прямо перед ним был 48-ой этаж. Сплошная стена смущала его до невозможности. Плюнув на безопасность, он отошел к дальней стене и выстрелил между дверей лифта одиночкой. Многократно отраженный грохот выстрела ударил по барабанным перепонкам. Он инстинктивно скукожился, зажал ладонями уши и зажмурил глаза.
Эхо пульсировало в голове минуту. Грохот значительно перекрыл вой сирены. По крайней мере, ему так казалось. Когда шум в ушах немного утих, он встал и подошел к стене. Глубина отчетливой дырки в бетоне составила десять-пятнадцать сантиметров: это была настоящая стена, а не скрывающая перегородка, на что он очень надеялся.
Со злостью он сильно топнул ногой и почувствовал, как металл под ним пошатнулся. Он подпрыгнул, обрушившись всем весом. Крыша лифта покачнулась и чуть покосилась. Тогда он вскарабкался по боковой лестнице к дверям 47-го этажа и, перекрестившись, спрыгнул. Крыша лифта неуверенно пошла вниз, затем что-то звякнуло, скрипнуло, и лифт обрушился вниз в шахту вместе с Онуфрием.