– На смерть ведут, – прошептал Тушкан. – Чувствую, что так.
– Да какой там, – ответил Профессор. – На прогулку ведут. Наверно, начальство приехало. Вот и решили показать, что здесь всё законно и хорошо устроено.
– Тише вы, – шикнул я. – Лишний раз не болтайте, а то по всем дубинками пройдутся. Это нас из-за корпорации собирают. Сейчас сами всё узнаем.
Прошли в длинный и большой коридор. А там везде стоят заключённые в колоннах по пять человек. И всё что-то ждут. Вот и мы встали. А по бокам наши надзиратели ходят, на всех высокомерно смотрят. Будто мы все домашний скот и нас на убой ведут. Что-то здесь было явно не так. И мне ситуация совсем не нравилась.
– Может, сбежим? – тихонько прошептал Профессор. – Когда всех назад поведут, то мы просто затеряемся среди живых колонн и скроемся где-нибудь. Нас не сразу хватятся.
– Хорошо было бы, – с дрожью в голосе пробубнил Тушканчик. – У меня же нет сил стоять. Скорее бы в камеру, что ли.
– Не поведут нас назад, – ответил парням я. – Уверен, что не поведут.
– Откуда знаешь? – резко спросил Профессор.
– С чего так решил? – вмешался Тушканчик.
– Чувство такое, – ответил я обоим. – А оно меня ещё не подводило. Нас для другой цели ведут, а не просто считают. Здесь «Атриум» замешана. Точно вам говорю.
– Зачем корпорации какие-то преступники? – раздался голос Профессора. – Не верю я в это.
– В камеру хочу, – завыл Тушканчик.
– Разговорчики в строю! – закричал жилистый надзиратель. – Обратно в камеры хотите?
– Вы здесь в последний раз, разве не понятно? – спросил толстый надзиратель. – Больше сюда не вернётесь. Так что вам ещё подвезло. Счастливчики, считай. Хотя это с какой стороны посмотреть.
Он рассмеялся. Хохот как гром раздался по всему коридору. Он был такой силы, что даже штукатурка с потолка осыпалась.
На смерть ведут? А если на рудники? Что ещё хуже. Да, лучше бы вернули в камеры и забыли там о нас навсегда. Может быть, мы в них и умерли бы. Или нашли бы способ сбежать. Но куда? От себя всё равно не сбежишь. А от воспоминаний и мыслей тем более.
Через некоторое время мы уже были в помещении похожем на гигантскую лабораторию.
ГЛАВА 1. ПОЛНОЕ ПОГРУЖЕНИЕ
Нас как баранов загнали в огромную комнату, полную всяких механизмов, мониторов и аппаратов. О предназначении последних можно было только догадываться. Каждую колонну из пяти человек построили в ряд. Перед каждым из них стоял один человек в халате. Вроде доктор или учёный. И ещё один находился возле большого автоклава. Наверно, ассистент. Автоклав представлял из себя капсулу размером в рост человека. Мы видели пять таких капсул. Естественно, что все они предназначались для нас. Хотя мы не сразу это поняли. Потому что каждый из нас всё это время думал о побеге, о свободе, о родном доме.
Учёный расхаживал с блокнотом в руке, делал какие-то пометки. Его ассистент поправлял провода, нажимал красные и зелёные кнопочки, смотрел, горят ли соответствующие им лампочки. Доктор делал вид, что не замечает нас. Я уверен, что и он хотел поскорее освободиться и идти домой. А у него, наверно, ещё сотня таких групп как мы. И каждый отряд ему нужно отпустить. Только вот куда? Становилось всё интереснее и интереснее. Атмосфера была напряжена до предела.
Я осмотрел помещение. Слева от людей в халатах стояли большие стеллажи с компьютерными мониторами и камерами. Были и большие сервера, из которых торчали разных цветов провода. Все они тянулись по полу через всю комнату, а дальше уходили через дверной проём в коридор. Возле железных полок и стоек в креслах сидели люди. Они что-то старательно изучали на мониторах, тыкали карандашами в экраны, старательно записывали полученные данные, шушукались, спорили. На бумагах специальные аппараты выводили диаграммы. Это были что-то вроде полиграфов или техники для показания правильной работы сердца и мозга. Было интересно наблюдать за движениями специального прибора в виде чернильного пера. Он так ровно выводил разных размеров волны, что такие действия могли и загипнотизировать. Тем более что в камере с каждым прожитым днём становилось совсем скучно, вот я и загляделся на столь странное оформление другого помещения тюрьмы.
Если честно, то всё это мне не нравилось. Этот шум, писк, шорох, которые издавали непонятные нам приборы. Топот и стук ботинок об кафельный пол. Шелест бумажных листов и удары блокнотов друг об друга картонными обложками. Всё это создавало суету. Но не предновогоднюю, а ту самую, когда всё делается в последний момент. Это начинало дико раздражать. Знаете, как будто идёт медосмотр, а все бегают вокруг, врачи носят карточки из кабинета в кабинет и так далее. Или как будто экзамен начинается, а ничего толком не готово, поэтому бланки с американским тестированием типа ЕГЭ ещё не распечатали или распечатали, но не те, а какие-нибудь бракованные, запортили там что-то в них, поэтому заново начали печатать. Или когда собираешься на учёбу или работу. С вечера ничего не подготовил, а с утра ищешь пакет для обеда, носки или шапку, а потом понимаешь, что мелочь на проезд не положил на стол и бегаешь в суматохе, будя всех домашних. И потом смотришь на часы, а время уходит куда-то, очень быстро, и уже пора выходить, но ещё даже чайник на плиту не поставил, поэтому пьёшь холодный вчерашний чай и бежишь по лестнице, потом вспоминаешь, что свет не выключил. Вот так я представляю суматоху, которая творилась в этом помещении.