Медленно, осознанно я опускаюсь, чтобы поцеловать ее, начиная с ключицы и поднимаясь к шее. Она напрягается подо мной, но я чувствую, как она сдается дюйм за дюймом. Мои губы скользят по ее коже, оставляя за собой след тепла, когда я целую ее сильнее, глубже. Ее дыхание становится прерывистым, и когда я смотрю на нее, ее щеки краснеют, губы дрожат. Она ошеломлена, именно там, где я хочу ее.
Когда я начинаю помогать ей снять остальную часть платья, мои руки двигаются с отработанной легкостью, я чувствую, как ее тело напрягается под моим прикосновением. Она пытается сохранить самообладание, но я чувствую смущение в ее движениях, нерешительность в том, как она отвечает мне.
— Ты помнишь ту ночь? — бормочу я ей в кожу, голос низкий, размеренный. — Ты говорила по телефону обо мне. Ты помнишь… что было потом?
Ее глаза расширяются, и она с трудом сглатывает, ее тело слегка дергается от удивления. Она пытается сдержать смущение, но теперь я ясно вижу это. Она помнит. Конечно, помнит.
Я ухмыляюсь, продолжая целовать ее шею, мои руки работают, чтобы снять последний кусочек ее платья. — Ты понятия не имела, что я могу слышать каждое слово, не так ли? — Я слегка отстраняюсь, глядя ей в глаза, мой голос пронизан весельем. — То, как ты говорила обо мне... как ты сказала, что я намного лучше Джексона. Ты не заметила, что я все время слушал.
Ее лицо краснеет еще сильнее, ее смущение почти осязаемо. Она закусывает губу, отворачивается, ее щеки горят под моим взглядом. Несмотря на явное смущение, в ее глазах есть что-то еще, что-то, что говорит о том, что она не совсем ненавидит то, что я услышал эти слова.
Мой член твердеет на внутренней стороне ее бедра, когда я прижимаюсь к ней. Матрас скрипит под нашим общим весом, когда я двигаюсь, она чувствует меня напротив себя, и дрожь пробегает по ее позвоночнику.
— Я не…, — начинает она едва слышным шепотом, но замолкает, когда я подношу руку к ее щеке, заставляя ее снова посмотреть на меня.
— Ты не что? — спрашиваю я, мои губы касаются ее губ, пока я говорю. Я прижимаюсь к ней, и с ее губ срывается тихий стон. — Не хотела или хотела, чтобы я знал?
Ее губы раскрываются, но слова не произносятся. Вместо этого она снова сглатывает, ее дыхание прерывается, когда я наклоняюсь ближе, мой рот зависает прямо над ее.
— Ты можешь отрицать это сколько хочешь, — говорю я, мой голос низкий, дразнящий. — Мы оба знаем правду. Тебе нравилось думать обо мне той ночью, не так ли?
Она колеблется мгновение, ее глаза ищут мои, но я вижу, как реагирует ее тело. Она нервничает, может быть, даже напугана, но есть часть ее, которая заинтригована, любопытна по поводу того самого человека, которого она должна ненавидеть.
— Я... я не знала, что ты слушаешь, — шепчет она тихим, полным стыда голосом.
Я тихонько хихикаю, провожу рукой по ее боку, чувствую, как ее тело дрожит под моим прикосновением. — Неважно. Я тебя услышал.
Я не жду, пока она ответит. Вместо этого я снова целую ее, на этот раз сильнее, мои губы овладевают ее губами, когда я глубже прижимаю ее к матрасу. Она отвечает медленно, сначала нерешительно, но затем я чувствую, как она расслабляется, ее тело тает на моем, когда она начинает целовать меня в ответ.
Я притягиваю ее ближе, мои руки исследуют ее теперь уже голую кожу, жар между нами усиливается с каждой секундой. Мои руки погружаются между ее бедер, чтобы найти ее мокрой. Теплой. С ухмылкой я выравниваюсь с ее входом, она задыхается, когда я вхожу в нее, выгибая спину. Это восхитительно.
Ее тихие всхлипы наполняют воздух, и я могу сказать, что она смущена звуками, вырывающимися из ее губ, но она ничего не может с собой поделать. Она сдается мне, понемногу.
Я слегка отстраняюсь, мои губы зависли прямо над ее губами, когда я задаю темп, мой голос был тихим рычанием. — Я слышал каждое слово, София. Я точно знаю, о чем ты думала... как ты хотела поцеловать меня, как ты ненавидела Джексона. Теперь ты моя, и тебе не нужно притворяться, что это не так.
Она зажмуривает глаза, ее лицо горит красным, когда она пытается скрыть свое смущение. Даже когда я в нее врезаюсь, она краснеет. Ее сиськи подпрыгивают, когда я трахаю ее, волосы в красивом блондинистом беспорядке на голове.
Я чувствую, как учащается ее пульс, как учащается ее дыхание, и я знаю, что она долго не продержится. Все в порядке, я тоже не продержусь.
— Я... я не... думала, — шепчет она, едва выговаривая слова, ее голос дрожит.
— Не лги, — говорю я, хватая ее за запястья и прижимая их к кровати. Я наклоняюсь ближе, мой рот касается ее уха, и я шепчу — Я заставлю тебя признать это.