Так точно! — вскочил Алешка. Он всегда шутливо подыгрывал директору.
Фамилия?
Рядовой Оболенский! — Алешка вытянулся, как стойкий оловянный солдатик. — Товарищ полковник, а если мы против?
И тут все ребята зашумели. Как на митинге избирателей. В поддержку своей кандидатуры.
— Приказы не обсуждаются, — прервал их возмущение директор. — Приказы выполняются. Любовь Сергеевна направлена в нижестоящее подразделение — детский сад «Солнышко» — воспитателем старшей группы.
Тут шум немного поубавился. Через «Солнышко» прошли почти все наши ученики. И сохранили о нем самые теплые воспоминания.
Любаша попрощалась со своими учениками, пожелала им успехов в учебе и счастья в личной жизни и пошла к дверям. Ребята сорвались со своих мест, окружили ее, и она исчезла среди них, как ромашка среди васильков.
Приступайте к своим обязанностям, — обратился директор к новому педагогу и как-то странно взглянул на нее.
Есть! — браво ответила Татьяна Львовна и рявкнула: — Стоп ит! Тэйк ё плэйс!
Ребята прибалдели. Английский у них только начался, но многие уже знали, что последняя фраза звучит, как собачья команда: «Место!» И, послушно оставив рыдающую Любашу, разбрелись по своим местам.
Ну, давайте знакомиться, — сказала Татьяна Львовна и села за стол. Раскрыла журнал л, а рядом с ним положила блокнот и все время делала в нем какие-то записи.
Она стала называть фамилии и расспрашивать каждого ученика: кто родители, где работают, какую пользу могут принести школе в целом и классу в частности. И все это записывала в блокнот.
Дошла очередь до Алешки. А он ей почему-то сразу не понравился.
Но когда Алешка сказал, что наша мама экономист, в глазах Татьяны Львовны затеплился огонек.
В банке? — спросила она с интересом.
В какой банке? — обиделся Алешка. — В институте.
Огонек в глазах тут же потух и подернулся пеплом.
А папа?
Милиционер.
Татьяна Львовна вскинула голову, тускло сверкнули ее глаза, и она сказала презрительно:
Понятно. Садись. Огурцова.
Я!
И так дальше, по всему алфавиту. А потом Татьяна Львовна стала ходить по классу, между рядами, и задавать неформальные вопросы.
Алешка как раз в это время укладывал в ранец свои эскизы декораций для нашего школьного театра.
Татьяна Львовна мельком глянула на них, равнодушно похвалила и пошла дальше, бросив на ходу Алешке:
Ты, наверное, художником будешь?
Нет, — доверчиво сказал Алешка ей вслед, — милиционером.
Татьяна Львовна почему-то обиделась. И вполголоса пробормотала на ходу:
Да, если дурачок, то это надолго.
А если дурочка, то навсегда, — буркнул под нос Алешка, не сдержавшись.
Но Татьяна Львовна услыхала и упала в обморок.
Куда упала? — уточнил папа, когда Алешка закончил свой «доклад».
Я же сказал — в обморок.
А точнее? На пол? За окно?
На стул грохнулась. И застонала. И ей валерьянку принесли. А потом — педсовет.
Что-то тут не то, — задумчиво сказал папа. И пообещал: — Ладно, я разберусь. Надеру тебе уши и разберусь. Как фамилия потерпевшей?
Семенова вроде. Или Степанова.
Может, Смирнова?
Нет, точно помню — на букву «М».
Ну-ну, — папа налил себе кофе и взялся за газету. Потом вспомнил: — Да, надеюсь, ты понял, Алексей, что взрослых дураками называть не стоит. Особенно — женщин.
— Понял. Надо было ей сказать: умная какая!
Папа отвернулся, а потом сказал из-за газеты:
— Отдай маме халат и иди спать, досрочно.
Но досрочно не получилось — снова позвонила Калерия Андреевна, бабушка Ростика.
Не приходил? — спросила она.
Нет, — сказал Алешка.
И на экскаваторе не приезжал?
Не приезжал. Да вы не волнуйтесь, Ростик не потеряется.
Но, положив трубку, Алешка задумался. Он уселся в мамином халате в папино кресло и был похож на юного Шерлока Холмса.
Я, правда, не сразу понял, чем он озабочен, и сказал ему:
Леха, ты не огорчайся. Ну, отдохнешь недельку. Ничего страшного. Она тебя просто невзлюбила.
Что ты, Дим! Я про нее уже забыл. Что, у нас дур, что ли, в школе мало? Я за Ростика волнуюсь.
Ростик в нашей школе занимал первое место по озорству. Алешка с ним дружил. Помогал ему в его затеях. И выручал его, когда было нужно. Но Ростик и сам был не промах. Такой пацан нигде не пропадет. Я так и сказал Алешке в утешенье.
Он покачал головой и повторил папину фразу:
— Что-то тут не то, Дим. Что-то подозрительное. Мне кажется, он попал в беду.
Господи! Да Ростик каждые пять минут в беду попадает. Вывернется и на этот раз.
Когда мы легли спать, я долго слышал, что Алешка ворочается, сопит, что-то бормочет, взбивает и переворачивает подушку.
И мне почему-то передалась его тревога. Да к тому же я вспомнил, как мама бросала озабоченные взгляды на календарь.
Черная пятница…
А утром Алешка, босиком и в одной пижаме, бросился к телефону и набрал номер Рости-ка. И даже мне было слышно, как кипятится в трубке Калерия Андреевна:
— Не явился, шалопут! И не явится! Вот родители приедут, я им все расскажу!
Алешка извинился и положил трубку. Повернулся ко мне:
— Дим, я знаю, что с Ростиком. Его похитили…
Глава II
ГДЕ РОСТИК?
Пап, если ребенок пропал, что надо делать? — спросил Алешка.
В милицию заявить. — Папа был уже в дверях. — А кто пропал?
Ростик.
Ростик? — Папа на секунду задумался. И сказал, подумав: — Если Ростик, то это серьезно. Пусть родители напишут заявление. И фотографию приготовят.
А у него нет родителей. Они в Америке на гастролях. Он с бабушкой живет.
Вот как? — Папа почему-то очень озаботился. — Ладно, я пораньше освобожусь, и мы вместе в отделение сходим. Мне все равно туда нужно.
Когда папа ушел, а мама запустила стиральную машину, Алешка мне кое-что рассказал. Во весь голос. Потому что мамина машина очень старая и шумит так, будто где-то рядом, прямо над нами, идет на посадку реактивный лайнер.
— Мы, Дим, как раз хотели с Ростиком придумать, что бы ему такое натворить, чтобыего тоже на неделю исключили.
Не слабо.
А если бы перестарались? Если бы Ростика вообще из школы выгнали? — припугнул я его,
Еще лучше! — «испугался» Алешка. — Он все равно хотел в Америку сбежать.
— К родителям? Алешка очень удивился.
К индейцам. В резервацию. На бизонов охотиться. Но, Дим, как-то не получилось.
Что не получилось? Ты толком говори. — Я уже терял терпение. И в школу опаздывал. Лешке-то хорошо…
А ты толком слушай. — Алешка понизил голос, потому что в это время остановилась мамина машина. — Я уже кое-что придумал…
Я примерно догадался: звонок в милицию о заложенном в подвале школы взрывном устройстве в виде банки из-под «пепси» с воткнутой в нее авторучкой. Одно время наша школа занимала первое место в районе по числу таких звонков в неделю. Благодаря Ростику в том числе.
— Ну? — спросил я Алешку.
Но в это время снова заревела стиральная машина, и что ответил Алешка, я не услышал.
…на большой переменке к Ростику пришел Игоряха Петелин…
А это кто такой? — постарался я припомнить.
Его брат. Двоюрный. Он на стройке работает.
Двоюродный, — поправил я.
А я что говорю? — рассердился Алешка. И продолжил: — И они о чем-то пошептались, а Ростик мне сказал: все отменяется.
Ну и хорошо. — Я уже топтался в прихожей.
Чего хорошего, если его украли?
С чего ты взял?
Алешка аж запыхтел, то ли от своего возмущения, то ли от моей тупости.
— А зачем тогда за ним экскаватор приезжал?
Ни фига себе! Я-то думал, что Алешка соврал про экскаватор бабушке Калерии, чтобы она не очень волновалась. Первый раз слышу, чтобы ребенка похищали экскаватором. Хотя смотря какой ребенок. Иного без ковша не утащишь.
И Алешка рассказал, что после уроков к школе подъехал экскаватор с соседней стройки, в котором сидел «двоюрный» Игоряшка. Что этот «двоюрный» поманил Ростика, тот взобрался к нему в кабину и уехал в неизвестном направлении.