— Да все хорошо. Звони, когда захочешь. Отбой!
Белов сунул мобильный в карман и откинул тяжелый засов на двери, ведущей в центральный зал. Подошел к распределительному щиту и включил свет.
«Черт возьми! Вот откуда у меня ощущение, что я уже где-то видел эти рисунки! Бывают же такие совпадения!».
На самом деле, совпадение было нереальным. Его вероятность была настолько мала, что о ней не стоило даже говорить. И тем не менее, как сказал Федор, имея в виду свой богатырский храп, это — научный факт.
Саша подошел к компьютеру и нажал кнопку «Пуск». Ему показалось, что машина грузится непозволительно долго. Секунды бежали, и Белов готов был вот-вот взорваться от нетерпения.
Наконец на мониторе появилась заставка — фотография титульного боя Степанцова: тот самый момент, когда рефери поднял над головой его руку в красной перчатке. Рядом с боксером стоял Белов.
Саша щелкнул по значку удаленного соединения, и модем принялся набирать номер. Связь с Интернетом была установлена, но старая телефонная линия не позволяла компьютеру разогнаться на полную мощь.
Белов набрал в поисковой строке слова «Похищение Европы». Спустя пару минут машина предложила ему многотысячный список сайтов. Александр выбрал официальный сайт Государственной Третьяковской галереи.
На мониторе медленно проступало изображение. Дельфин, девушка и бык. Фрагменты картины напоминали рисунки, сделанные на стенах анфилады, но только напоминали, и Белов понял, в чем заключалось основное отличие.
В картине не было того ощущения зла, что несли в себе светящиеся линии. Легкая печаль — да, наверное, но никак не пугающая безысходность.
Белов сохранил изображение на рабочем столе и открыл справочную статью о картине и ее авторе.
«Валентин Александрович Серов. (1865–1911). Сочетанием графических и живописных средств достигнута выразительность полотна… Так-так-так, дальше… Органичными для художника явились приемы декоративного решения (живописный лаконизм, обобщенность форм) его поздней работы "Похищение Европы" (1910)».
— Вот оно что! Интересно. Получается, он написал картину незадолго до смерти? — Белов еще не знал, стоит ли придавать этому факту большое значение, но на всякий случай постарался запомнить.
Часы в правом нижнем углу экрана показывали четыре утра. Но теперь и речи не могло быть о том, чтобы уснуть, — слишком уж захватила Александра история с рисунками, являвшимися (и в то же время не являвшимися) частью «Похищения Европы».
Новые открытия нисколько не приблизили Белова к разгадке; наоборот, возникали все новые и новые вопросы, которые следовало четко сформулировать и выстроить в порядке важности.
Саша взял чистый лист бумаги, ручку и начал писать.
1) Узнать как можно больше о купце Митрофанове. Биография? Откуда взялся? Куда исчез?
2) История особняка. Дата постройки? Архитектор? Почему такая странная планировка?
Белов немного подумал и добавил во второй пункт: «Печь». Затем последовало:
3) Постараться снять копии с рисунков, сделанных на стенах. Уменьшить и сравнить с фрагментами картины «Похищение Европы». Если потребуется, провести художественную экспертизу на предмет авторства. (В Москве?)
4) Подробнее выяснить о художнике Серове. Не пересекался ли он с купцом Митрофановым?
Саша положил лист перед собой и стал думать, что можно добавить в план первоочередных задач. Наверняка он что-то забыл, чего-то не учел…
«Стоп! — сказал себе Белов. — Ты упустил из виду одну важную деталь. Они же светятся!»
Как человек, посвятивший много времени изучению камней и минералов, Белов понимал, что природа свечения напрямую связана с радиоактивностью излучающего вещества. Значит, радиоактивность состава, нанесенного на стену, должна быть довольно высокой, иначе свет не пробивался бы через побелку.
Правда, это никоим образом не вязалось с представлениями Белова о технологиях, существовавших в начале двадцатого века. Насколько он мог судить, тогда еще не научились производить изотопы в промышленном количестве.
Примерно в то самое время Мария Склодовская-Кюри сумела впервые получить металлический радий, за что и была удостоена Нобелевской премии. Но того количества, которое ей удалось выделить, едва хватило бы на одну крошечную точку, а не на то, чтобы сделать три больших рисунка.
«Значит, их нарисовали гораздо позже. Но когда? И зачем? После революции особняк стоял пустой и никому не нужный. Допустим, после Великой Отечественной войны, где-нибудь в шестидесятых, кто-то раздобыл необходимое количество краски, содержащей изотоп, испускающий видимое излучение в голубом спектре. Но с какой целью, позвольте спросить, ему потребовалось воспроизводить на стенах искаженные фрагменты "Похищения Европы"?»