— Что-то я не пойму, — удивился Хайловский. — Вы хотите, чтобы вам верили, или же — стать губернатором Камчатки?
— А ты думаешь, это не одно и то же? Времена нынче не те. Все изменилось. За последние десять лет вы наворотили столько всякой лжи, что люди устали. Просто устали. Им нужны какие-то конкретные действия. Что-то, что можно подержать в руках. И Белов это чувствует. Я-то, в отличие от тебя, знаю его очень давно. Этот человек даже поражения умеет обращать в победы. И если уж я имел неосторожность с ним схлестнуться, я должен играть на его поле. И по его правилам. То есть — что-то делать, а не плести кружева из красивых слов.
— Так что же вы предлагаете? — насторожился Хайловский. — Согласно последним сведениям вашего осведомителя, Белов скоро выйдет на след метеорита и принесет его в клювике Рультетегину. Как вы его обойдете?
Зорин молчал. Он сел за стол, ослабил узел галстука и достал из внутреннего кармана пиджака записную книжку с нужными телефонными номерами — первое и самое главное оружие прожженного аппаратчика. Правда, Виктор Петрович понимал, что годы дают себя знать, — раньше он помнил все нужные номера наизусть, теперь их приходилось записывать.
Зорин потянулся было к телефону, но на полпути остановил руку и выразительно посмотрел на Хайловского.
— Знаешь… А не пошел бы ты… Погулять?
— Виктор Петрович! — встревожился Хайловский. — Что вы собираетесь делать? Я хочу вас предупредить — не следует идти на крайние меры. Это может обернуться против вас!
— Иди погуляй! — тихо повторил Зорин.
— Виктор Петрович! — заголосил Глебушка. — Не забывайте, что поставлено на карту! Некоторые решения, которые сейчас кажутся вам единственно правильными, отзовутся потом…
— Я уже принял решение, — отрезал Зорин. — Именно потому, что слишком многое поставлено на карту! А теперь — пошел вон, чистоплюй!
Хайловский вскочил и принялся поправлять складку на брюках.
— Я уйду! — сказал он. — Но не потому, что вы мне так велели, а потому, что сам не хочу принимать участие в подобных играх! Я — против всяческого криминала!
— Не надрывайся так, — успокоил его Зорин. — Нас никто не пишет, кабинет чист. Вали, или мне придется запустить в тебя чем-нибудь.
Виктор Петрович остановил взгляд на массивном мраморном пресс-папье. Хайловский проследил, куда смотрит Зорин, и поторопился выйти.
— Дикарь! — шипел он, закрывая за собой дверь кабинета. — Варвар! Ему только туземцами править!
Собственно говоря, Хайловский был недалек от истины. Зорин этого и хотел.
Виктор Петрович дождался, когда Глебушка уйдет, и придвинул к себе телефонный аппарат. Он еще несколько минут обдумывал предстоящий звонок, взвешивая все «за» и «против».
— Так не бывает: чтобы и пиво выпить, и пену не сдуть, — наконец сказал он и набрал номер. — Да! Узнал? Слушай меня внимательно. Ты говорил, что у тебя есть бригада лихих бойцов. Так вот, мне нужен… — он посмотрел в свои записи, — Кондрашов Виталий Сергеевич. У него есть одна очень ценная карта. От тебя требуется…
Выбор был сделан. Назад дороги не было. Пусть и не открытое, но очень напряженное противостояние с Беловым достигло той точки, когда отступать уже невозможно. Тут уж — либо пан, либо пропал!
Пропадать Виктору Петровичу не хотелось. Но и другого выхода он не видел.
Дневной сон подобен зыбучему песку — чем дольше спишь, тем больше хочется. Белов знал это очень хорошо; он немного вздремнул, а потом еще целый час лежал рядом с Лайзой, боясь пошевелиться, — опасался разбудить любимую.
Сашу одолевали мысли о предстоящем приключении. «Интересно, — думал он, — сумеем ли мы найти метеорит? Обнаружить особняк в непроходимой камчатской тайге — занятие не из легких. Проще отыскать иголку в стогу сена.
— Конечно, — размышлял Белов. — Очень многое зависит от карты, составленной Кондрашовым. Но насколько она подробна? Вот в чем заключается главный вопрос.»
Наконец он не выдержал, осторожно встал с кровати, взял белую рубашку и джинсы и на цыпочках прокрался к двери. Проходя мимо окна, Белов уловил какое-то шевеление в кустах за оградой.
Заросли дикого шиповника слегка качнулись, и потом снова все стихло.
Саша еще около минуты постоял, пристально вглядываясь в пейзаж за окном. Шевеление не повторилось.
Он подхватил одежду, тихонько вышел из спальни и спустился на первый этаж. Здесь он натянул на себя джинсы, накинул на плечи рубашку и вошел в центральный зал.