Зорин действовал через номинального директора фирмы «Бриз» — сына нынешнего губернатора Камчатки. На самом же деле львиная доля доходов от добычи рыбы и краба поступала прямиком к нему — через нескольких подставных лиц, так что проследить всю цепочку было невозможно. Во всяком случае, так считал сам Виктор Петрович.
Получив известие о том, что Белова взять не удалось, Зорин уточнил:
— Ты хочешь сказать, его там не было?
Собеседник замялся.
— Нет, он был в особняке. Бойцы видели его, но потом…
— Что «потом»?
— Исчез.
— Куда?
На этот вопрос Виктор Петрович не получил ответа. Голос в трубке молчал, ожидая дальнейших распоряжений.
— Вы отслеживаете разговоры с его мобильного? — спросил Зорин.
— Конечно. Мы пеленгуем сигнал, поступающий на базовую станцию. В последний раз он был в районе особняка. А потом…
— Тоже исчез? — подсказал Зорин.
— Да. Неудивительно. Если Белов — человек опытный, то знает, что по сигналу с мобильного можно определить местонахождение абонента.
— Конечно, знает… — Виктор Петрович ненадолго задумался. — Вот что. Карта у тебя на руках?
— Да.
— Отправляй людей в тайгу, пусть найдут этот булыжник и доставят в город.
— Стоит ли так спешить? Может, завтра с утра?
— Завтра с утра может быть поздно, — разозлился Зорин. — Делай, что говорю.
— Хорошо, — согласился собеседник. — А как насчет особняка? Продолжать наблюдение?
— Да. Оставь пару человек. Этот Белов — такой тип… Никогда не знаешь, чего от него ожидать.
— Понял вас. — Собеседник повесил трубку.
Зорин сплел пальцы и хрустнул суставами. «Блицкрига» не получилось. Ну ничего! Еще не все потеряно.
За Беловым ведется настоящая охота. Размноженные фотографии розданы патрульно-постовым группам, Князь со своими опричниками наверняка тоже ищет его повсюду. В конце концов, есть шанс, пусть и ничтожный, что Белов включит телефон, и тогда…
Словом, рано паниковать. Еще не последний раунд.
Виктор Петрович положил руку на сердце. Что-то кололо там, за грудиной. Он подумал, что неплохо бы выпить…
Зорин встал и подошел к бару. Долго вглядывался в череду разнокалиберных бутылок: водка, коньяк, виски, джин, ликер, кальвадос, сливовица, текила…
Наконец он нашел то, что искал, — маленький флакончик корвалола. Щедро накапал в стакан и добавил «Боржоми».
«Господи! — подумал он. — Трубят на всех углах: властные структуры, чиновный аппарат! Кто бы только знал, как это все нелегко дается!»
Он залпом выпил воду и немного постоял, прислушиваясь к сердцу. Вроде бы отпустило. Снова затикало, как старые часы: тик-так, тик-так, тик-так… Пауза, молчание, хрипение, потом опять: тик-так, тик-так, тик-так…
«Когда-нибудь эта пауза затянется, — подумал Виктор Петрович. — Моторчик остановится и не захочет идти дальше. Вот тогда все и кончится».
Где Белов? Никто не знал точного ответа. Да и сам Белов не знал. У Саши было такое ощущение, словно он провалился не в запутанную подземную галерею, а во временную дыру, на добрую сотню лет назад. В самое начало бурного двадцатого века, когда ушлые люди, воспользовавшись царившей в империи неразберихой, сумели сколотить невиданные состояния. То тут, то там объявлялся какой-нибудь клоп, вдоволь насосавшийся народной крови, — жирный, лоснящийся, трескающийся по швам от обжорства.
Да разве что-нибудь с тех пор изменилось? Ничего. Наоборот — воровать стали еще больше, с поистине вселенским размахом.
Ну, почему, он еще мог понять, но зачем? Зачем?
Новоявленные российские нувориши выглядели жалко, как туристы, в первый раз увидевшие «шведский стол» и торопящиеся поскорее наесться, закинуть за пазуху и что-нибудь еще в руках унести.
Зачем? Достаточно было прочитать про купца Митрофанова и понять, что все зря.
Белов это понял.
Первый тоннель закончился тупиком. Саша шел вперед, время от времени подсвечивая дорогу дисплеем мобильного.
Постепенно ход стал суживаться; Белову приходилось все ниже и ниже нагибать голову. Потом он уже шел в полуприсиде, а в конце и вовсе встал на четвереньки. Наконец, когда дальше двигаться было невозможно, Белов вытянул руку и увидел, что ход заканчивается глухой каменной стеной.
Белов попятился, пистолет выпал из-за пояса. Саша поднял его, развернулся и отправился назад, к перекрестку.