— Вот почему им нужны были только девочки, — сказала Сара. Ее голос дрожал, по лицу разлилась бледность.
— Все больше девочек начинают верить ей, — заметила Саманта, ощутимо дрожа. — Нам срочно нужен план.
— Как мы придумаем план? Они собираются нас разделить! — воскликнула во весь голос Сара. Уэверли увидела, что мужчины теперь стояли возле дерева. Они могли подслушивать.
— Все будет в порядке, — громко произнесла Уэверли, и затем зашептала: — Нам нужно понять, как мы будем общаться друг с другом. У вас есть какие-то идеи?
Обе девочки обеспокоенно посмотрели на Уэверли.
— Как мы можем придумать план, если даже не знаем, что они собираются с нами сделать? — со злостью воскликнула Саманта.
Саманта была права. Уэверли была во власти ярости, которая постоянно преследовала ее здесь, на этом корабле. Еще несколько дней назад самое большое ее беспокойство заключалось в том, выходить ли ей замуж за Кирана. Она бы сказала ему «да», без всяких сомнений. «Да, Киран, я выйду за тебя. Я люблю тебя». Ему так нужно было услышать это. Она должна была сделать ему этот подарок…
— Ладно, перерыв закончен! — прокричал экскурсовод, и девочки снова начали стягиваться вокруг него.
— Нам нужно будет что-то придумать, — прошептала Уэверли, когда Сара начала спускаться вниз.
Экскурсия продолжилась в амбарах и фруктовых садах — идеально ухоженных, — и наконец, сделав круг, девочки вернулись в спальню. Как только они оказались предоставлены сами себе, все лица сразу же помрачнели. Их мысли вернулись к искореженной глыбе металла, которую Энн Мэтер показала им этим утром. Несколько девочек свернулись клубочками на своих койках и тихо плакали. Сара подходила к каждой девочке, шепча им что-то на ухо, пока их лица не становились светлее. Уэверли понимала, что она, видимо, объясняет им, почему этот кусок металла не может быть частью «Эмпиреи».
Скоро раскрасневшиеся мужчины внесли подносы с едой, с трудом удерживая их вес. После того как они вышли, Уэверли подняла один из подносов, которые казались им такими тяжелыми. Он был до смешного легким.
Уэверли увидела Фелисити, которая сидела на своей койке в задней части комнаты, глядя в иллюминатор. Свечение туманности было как будто приглушенным. Интересно, как далеко от них могла сейчас находиться «Эмпирея»? Как вообще они смогут найти свой дом посреди этой розовой мути?
Уэверли подошла к Фелисити, обняла ее за спину и присела рядом с ней.
— Чего тебе надо? — раздраженно спросила девочка.
Уэверли решила не отвечать. Вместо этого она прижалась к подруге.
— Ты знаешь, однажды, — сказала Уэверли, — еще на «Эмпирее», меня попытался поцеловать Мейсон Ардвейл.
Фелисити навострила уши, но не отвела взгляда от иллюминатора.
— Мне пришлось ударить его. И я разбила ему губу до крови.
— И он от тебя отстал?
— Мы были в лифте. Дверь открылась, и кто-то зашел внутрь.
— Тебе повезло, — сказала Фелисити с горькой усмешкой. — Этот человек…
Уэверли задержала дыхание. «Расскажи мне, что произошло, Фелисити. Позволь мне помочь тебе».
Но Фелисити, судя по всему, передумала что-либо говорить и отвернулась.
— Тебя обидели, да? — спросила Уэверли как можно мягче.
— Я не буду с тобой это обсуждать.
— Почему нет? Возможно, это поможет…
— Единственное, что помогает, — забыть. И сделать вид, что этого не было.
— Я так не думаю. — Она протянула руку и легко коснулась запястья подруги, но Фелисити спрятала руки в складках юбки. — Расскажи мне, что случилось.
— Ты бы узнала это и сама, — бросила Фелисити, — если бы твой мальчик не был любимчиком Капитана.
Это сильно задело Уэверли, но она заставила себя не злиться на подругу.
— Фелисити, я хочу помочь.
— То есть теперь, когда Кирана нет рядом, у тебя появилось время для меня?
— Что?
— Хватит, Уэверли. Не притворяйся. Как только Киран стал проявлять к тебе интерес, у тебя больше ни на кого не оставалось времени.
— Это неправда.
— Это правда. Так что не притворяйся теперь, что беспокоишься обо мне. Я уже довольно долго была одна, и никто со мной не разговаривал…
— А твои родители?
— Мой папа не смог бы этого вынести, Уэверли. Он сошел бы с ума. Или покончил бы с собой.
— Но твоя мама…