Они нашли какую-то гостиницу и разбудили хозяина, который сразу же, как только увидел блеск золотых монет, оказался безмерно счастлив гостеприимно встретить прибывших джентльменов. Он даже разбудил жену, заставив ее приготовить ужин, и накричал на сонного мальчишку-конюшего, чтобы тот поторопился расседлать лошадей, а на обратном пути захватил напитки.
Люк и Итен остались приглядывать за дорогой.
– Итак, Ники, – сказал Гэйб, когда они оказались в гостинице, – расскажи мне все с самого начала и не пропусти ни одной даже самой мелкой детали.
Кое-что во всей этой истории, казалось, не имело смысла, но ведь ему были известны лишь какие-то отрывки произошедшего.
– Мужчины, похитившие тебя, несли тебя по крышам?
– Нет, они связали меня, как мешок картошки, и вели по какому-то глухому переулку на веревке. Я все видел, но не мог кричать, потому что во рту у меня был кляп.
Гэйб кивнул:
– Ты очень смелый. Что же случилось потом?
– Мы ждали, когда подъедет карета, куда они меня и запихнули. Она была ужасно грязной и пропахла луком. И мы куда-то поехали, а когда остановились, то он… он… – губы мальчишки задрожали, но он справился с собой и продолжил: – У него была бутылка с чем-то очень противным, и он заставил меня это выпить.
Гэбриэл выругался про себя.
– Я подумал, что это тот самый яд, который он дал моему щенку, – рассказывал Ники, – и попытался сопротивляться, но ничего не смог сделать. Он влил жидкость мне в рот, но я не стал глотать. Затем он посадил меня в экипаж, и я выплюнул все на пол. Он ничего не заметил. Но я, должно быть, что-то все же проглотил, поскольку дальше ничего не помню до того момента, как очнулся. Мы находились где-то за городом, мои руки и ноги больше не были связаны, но я все еще был завернут в стеганое одеяло. Мне хотелось спать, и я чувствовал себя каким-то больным, поэтому лежал и не двигался, даже когда мы остановились и граф наклонился, чтобы проверить, что со мной. Они остановились сменить лошадей. Граф вошел внутрь постоялого двора, и тогда я выскочил из экипажа. Один из солдат меня увидел, но только поклонился и сказал, что рад, что я свободен и могу войти в дом.
– Он, что?…
Ники пожал плечами:
– Он хотел, чтобы я вошел в гостиницу и что-нибудь съел, но я сказал ему, что сначала мне надо сходить по-маленькому. Да, именно так.
– И он просто позволил тебе уйти?! – Гэйб обменялся взглядами с Нэшем и Рейфом.
Ники кивнул:
– Да, сам он вошел в гостиницу, а я сделал свои дела, после чего, увидев, что лошади оседланы и готовы отправиться в путь, я всех их отвязал. Одну я оставил себе, а других отпустил. Я взобрался на лошадь – без вас, сэр, это оказалось трудновато, но я справился. Я направил свою лошадь в сторону остальных лошадей, чтобы те разбежались, а затем ускакал прочь.
Гэйб нахмурился:
– Солдат знал, кто ты?
Ники кивнул:
– Да, он назвал меня принцем Николаем. Но он не видел, что я украл лошадь. Думаю, он бы меня задержал.
Гэйб был озадачен. Солдат должен был остановить Ники, как только увидел, что тот освободился. Иначе, какой во всем этом смысл? Сначала пойти на все, чтобы похитить мальчика, а затем просто позволить ему уйти. Какое-то сумасшествие!
Ники усмехнулся:
– Никто не ожидал, что я в состоянии ускакать. Я слышал, как граф вопил, проклиная всех подряд.
Гэйб рассмеялся над словами Ники. Мальчик вовсе не был напуган своим приключением, а безмерно гордился одержанной победой. А почему бы и нет? Ведь он самостоятельно спасся, проявив немалую изобретательность.
И все же это очень странная история. И Гэйб был категорично настроен добраться до ее сути.
Стук копыт привлек его внимание. Он услышал свист Рейфа и весь напрягся, хотя напряжение и было несколько иного рода.
– Приготовься, Ники, – сказал он, – приехала твоя мать.
Мгновение спустя в дверь ворвался небольшой вихрь в меховой накидке.
– Ники! О, Ники! – воскликнула Калли и судорожно обняла сына. Она тщательно осмотрела его с головы до ног. – С тобой все в порядке, мой дорогой? Они ничего тебе не сделали?
– Нет, мама. Я в полном порядке!
Она секунду молчала.
– В полном порядке? – она уставилась на него, затем покачала головой. Потом нервно рассмеялась, вытерла слезинку и повторила: – В полном порядке? – Калли снова рассмеялась и обняла его. – Как ты можешь быть в полном порядке?
– Но это так, мама. Я сам, один, сумел сбежать от графа Антона!
– Ты? Но я думала… – она бросила озадаченный взгляд на Гэйба, затем снова посмотрела на сына и обняла его. Она потянула его к дивану, говоря: – Расскажи мне все подробно.
Она отвернулась от него. Гэйб ожидал, что именно так все и будет, но от этого не становилось легче. Он наблюдал за радостным воссоединением матери и сына. Калли походила на медведицу или волчицу, готовую на все ради своего детеныша. Готовую убить за него.
Он обещал защитить ее ребенка и потерпел неудачу. И она от него отвернулась. Возможно, если бы он спас мальчика с помощью какого-то геройского поступка… но Ники сделал все сам.
И Гэйб не мог сожалеть об этом – он был горд за Ники, как гордился бы, будь тот его собственным сыном. Мальчик проявил храбрость, смекалку и выносливость. В непредвиденной ситуации он действовал с удивительно холодной головой. А ведь он не был опытным наездником. И все-таки справился с долгой скачкой в темноте, один, на неизвестной лошади – это подвиг, которым стоило гордиться.
Следом за Калли вошел Гарри. Понаблюдав за тем, как Ники рассказывает матери о своем приключении, он обменялся взглядами с братом. Гэйбу было невыносимо видеть жалость в его глазах. Гарри знал, как Гэйб относится к Калли.
Вдоль всего здания гостиницы тянулся узкий балкон, и Гэйб вышел на него, чтобы не прозевать графа Антона. Он не должен снова попасться из-за отсутствия охраны.
Граф Антон сейчас оказался в отчаянном положении, поскольку уличен в вероломстве. Он не может позволить себе проиграть. А мужчины в отчаянном положении готовы на самые отчаянные поступки.
Несколько минут спустя снизу раздался пронзительный свист. Он прервал рассказ Ники.
– Они уже здесь, – предупредил Гэйб. Он не мог смотреть Калли в глаза. – Выйдите, пожалуйста, на балкон. Если дело дойдет до стычки, я должен быть уверен, что вы оба вне опасности.
Похоже, ее это не очень обрадовало, но, кивнув, она вышла наружу, взяв за руку Ники и завернув обоих в широкую меховую накидку. В это время показались Итен, Люк, Рейф и Нэш и заняли оборонительную позицию.
Несколько минут спустя граф Антон, сопровождаемый полудюжиной мужчин в форме, ворвался в гостиницу.
– Где принз? – граф Антон обежал глазами комнату.
– В безопасности, – ответил ему Гэйб.
Граф усмехнулся:
– Отдайте его. Он принадлешит нам. На нашей стороне численное превоскодство.
– Я так не думаю, – прорычал Гэйб. Этим вечером он едва не потерял почти всех, кого любил, и причиной всего был этот человек.
Граф взглянул на шпагу, являвшуюся частью экипировки Гэйба.
– Что ш, посмотрим, умеете ли вы срашаться как дшентльмен, – он отдал приказ, и солдаты вытащили свое оружие. Гэйб и его друзья поступили так же.
– Немедленно остановитесь! – в комнату вбежала Калли. Ники следовал за ней.
Солдаты тотчас же согнулись в поклоне.
– Принцесса Каролина, – произнес их капитан, – вы вне опасности.
– Вернитесь на балкон, – с жаром воскликнул Гэйб, – черт возьми, женщина, хоть раз в своей жизни ты могла бы послушаться приказа!
– Не разговаривай с принцессой таким тоном, свинья! – взревел капитан.
– Я использую любой чёртов тон, если он позволит сохранить ей жизнь! А теперь, Калли, говорю тебе в последний раз: выйдите отсюда. Зрелище обещает быть безобразным!
– Я больше не потерплю никакой борьбы, – воскликнула она, – я не хочу, чтобы с тобой что-либо случилось! И не хочу, чтобы что-то случилось хоть с кем-нибудь, – она посмотрела на графа Антона, – кроме него.